осмотра японского Хантингтонского сада в Пасадене, я посетил выставку наиболее 
продаваемых книг в Великобритании со времен Ренессанса, проводившуюся в 
Хантингтонской библиотеке. Три из десяти представленных книг содержали 
пронумерованные «подсказки» — по животноводству, шитью, садоводству. Я был 
поражен тем, что даже сотни лет назад, только после изобретения печатного 
станка, списки подсказок привлекали внимание тысяч людей.
Когда-то я наблюдал одну писательницу, которая, чувствуя опустошение после 
создания двух романов подряд, не хотела приступать к следующей книге, пока та 
«не явится к ней и не ущипнет ее за зад». Тогда я усмехнулся ее замечанию, но 
только когда идея книги подсказок ущипнула за зад меня, я действительно понял, 
что она имела в виду. Именно тогда я решил отложить другие литературные проекты 
и стал ворошить мои клинические записи и дневники, чтобы написать открытое 
письмо начинающим терапевтам.
Призрак Райнера Марии Рильке витал над созданием этой книги. Вскоре после 
посещения Хантингтонской библиотеки я перечитал «Письма к юному поэту» и 
сознательно пытался соответствовать его стандартам честности, щедрости и 
благородства духа.
Советы в этой книге были составлены на основе записей, которые я вел в течение 
сорока пяти лет клинической практики. Это уникальное собрание идей и 
методологических приемов, которые я нахожу полезными в своей работе. Эти идеи 
являются столь персональными, субъективными и подчас оригинальными, что 
читатель вряд ли сможет встретить их где-то еще. И потому эта книга не 
предназначена для использования в качестве систематизированного учебника; я 
задумал ее как приложение к всеобъемлющей учебной программе. Я остановил свой 
выбор на восьмидесяти пяти вопросах для этой книги совершенно случайно, 
руководствуясь скорее моей страстью к предмету, нежели каким-либо особенным 
порядком. Я начал со списка более чем двухсот рекомендаций и, в конце концов, 
отмел все те, по отношению к которым не чувствовал большого энтузиазма.
На выбор этих восьмидесяти пяти советов повлиял еще один фактор. В моих 
недавних романах и повестях содержится немало терапевтических методик, которые 
я использую в клинической работе, но так как моя беллетристика выдержана в 
юмористическом, часто фарсовом стиле, моим читателям часто непонятно, насколько 
я серьезен при описании терапевтических приемов. «Дар психотерапии» 
предоставляет мне возможность расставить все точки над «i».
Как и любое другое собрание любимых выражений и интервенций, эта книга 
пространна в области методики и немногословна в том, что касается теории. 
Читатели, ищущие более фундаментальную теоретическую основу, могут обратиться к 
моим текстам «Экзистенциальная терапия» и «Теория и практика групповой терапии»,
 книгам, предваряющим эту работу.
Как человек, получивший образование в области медицины и психиатрии, я привык к 
использованию термина «пациент» (от латинского patiens — тот, кто страдает и 
терпит), но часто употребляю его и как синоним слова «клиент» (общее 
наименование, характерное для психологии и консультативных традиций). Для 
некоторых термин «пациент» предполагает равнодушную, отчужденную, не связанную 
никакими обязательствами авторитарную позицию терапевта. Но далее вы увидите — 
в этой книге я намереваюсь стимулировать терапевтические отношения, построенные 
на обоюдной заинтересованности, открытости и равноправии.
Многие книги, в том числе и мои, состоят из ограниченного количества важных 
вопросов и пространного содержимого для соединения этих вопросов изящным 
способом. Поскольку я выбрал слишком много советов, некоторые из которых вполне 
самостоятельны, и пропустил большую часть переходов от одного вопроса к другому,
 текст имеет эпизодический и неустойчивый характер.
Несмотря на то, что я выбрал эти советы наугад и предполагаю, что многие 
читатели воспользуются моими соображениями, не следуя какому-либо 
систематическому подходу, я все же попытался — пусть и с опозданием — 
сгруппировать их удобным для читателя образом.
Первый раздел (1—40) обращается к природе отношений между терапевтом и 
пациентом, уделяя особое внимание состоянию «здесь-и-сейчас», максимально 
эффективному использованию терапевтом своих возможностей и самораскрытию 
терапевта.
Следующий раздел (41–51) переходит от процесса к содержанию и предлагает методы 
изучения «первичных тревог» смерти, смысла жизни и свободы (рекомендуя 
ответственность и решительность).
В третьем разделе (52–76) анализируются разнообразные проблемы, возникающие при 
повседневных занятиях терапией.
В четвертом разделе (77–83) я обращаюсь к использованию снов в терапии.
Последний раздел (84–85) рассматривает недостатки и преимущества ремесла 
терапевта.
Этот текст насыщен моими любимыми фразами и методологическими приемами. В то же 
самое время я поощряю спонтанность и импровизацию. Потому не следует 
воспринимать мою индивидуальную методику как некое предписание определенных 
процедур — она представляет собой лишь мое видение и попытку заглянуть внутрь, 
чтобы нащупать свой собственный стиль и голос. Многие студенты обнаружат, что 
для них более подходящими окажутся другие теоретические посылы. Советы в этой 
книге основаны на моей клинической практике работы с пациентами, ведущими 
активный образ жизни (но не с психотическими или же нетрудоспособными больными),
 с которыми я встречался один или два раза в неделю, в течение нескольких 
месяцев или двух-трех лет. В своей работе с ними я преследовал весьма 
честолюбивые цели: стремился не только избавить их от симптома болезни и 
облегчить страдания, но и боролся за высвобождение личностного роста и