групповая и экзистенциальная терапия. Это интересы параллельные, но отличные 
друг от друга: я не практикую «экзистенциальную групповую терапию» — в сущности,
 даже не представляю, как она могла бы выглядеть. Различия между двумя видами 
терапии заключаются не столько в форме (с одной стороны, группа из шести-девяти 
человек, с другой — индивидуальная работа), сколько в фундаментальной позиции. 
Когда я наблюдаю пациентов в групповой терапии, я руководствуюсь межличностным 
подходом и полагаю, что пациенты впадают в отчаяние из-за своей неспособности 
развивать и поддерживать такие отношения с другими людьми, которые приносили бы 
им радость.
Однако когда я действую в рамках экзистенциальной терапии, то руководствуюсь 
совершенно иным предположением: пациенты пребывают в подавленном состоянии 
из-за столкновения с жесткими факторами человеческой природы — «данностями» 
существования. А так как большая часть изложенного в этой книге зиждется на 
экзистенциальном подходе, с которым многие читатели не знакомы, вот краткое 
введение.
Экзистенциальная психотерапия — это динамический терапевтический подход, 
фокусирующийся на проблемах существования индивидуума.
Позвольте мне развить это определение, пояснив выражение «динамический подход». 
Слово «динамический» имеет как общее, так и техническое значение. В общем 
смысле понятие «динамический» (восходящее к греческому корню dynasthai — 
«обладать силой и властью») указывает на энергию и движение (а именно, dynamo, 
«динамичный» футболист или политический оратор) и, очевидно, здесь неуместно. 
Но техническое значение этого понятия при употреблении в нашей сфере должно 
быть иным, иначе что означала бы «нединамичность» терапевта: медлительность? 
Вялость? Инертность?
Конечно же, нет. Я использую слово «динамический» в его специальном смысле, 
который сохраняет концепцию силы, но при этом уходит корнями в динамическую 
модель
психики Фрейда, которая основана на предположении, что конфликтующие силы 
личности порождают ее мысли, эмоции и поведение. Более того — и это самое 
главное — эти конфликтующие силы существуют на различных уровнях сознания, а 
некоторые из них совершенно неосознанны.
Таким образом, экзистенциальная психотерапия подпадает под категорию 
динамической психотерапии, ибо, как и другие виды психоанализа, предполагает, 
что неосознаваемые силы оказывают влияние на сознательную деятельность. Понять, 
в чем экзистенциальная психотерапия расходится со всевозможными 
психоаналитическими идеологиями, мы сможем, только ответив на следующий вопрос: 
в чем сущность этих конфликтующих внутренних сил?
Экзистенциальная психотерапия основана на тезисе: внутренний конфликт, 
терзающий нас, проистекает не столько из нашей борьбы с подавляемыми 
инстинктивными склонностями, значимыми взрослыми или же частичками полузабытых 
травматических воспоминаний, сколько из внутреннего конфликта с «данностями» 
существования.
Что же собой представляют эти «данности» существования? Если мы позволим себе 
не замечать или «заключить в скобки» ежедневные заботы нашей жизни и серьезно 
поразмыслим о нашем месте в мире, мы неминуемо придем к глубинным структурам 
существования («первичные тревоги», если использовать термин теолога Пола 
Тиллиха). Четыре «первичные тревоги», на мой взгляд, отчетливо вырисовываются в 
процессе психотерапии: смерть, изоляция, смысл жизни и свобода. (Каждая из этих 
«первичных тревог» будет определена и разобрана в соответствующем разделе.)
Мои коллеги часто спрашивают меня, почему я не поддерживаю идею создания 
учебных программ по экзистенциальной психотерапии. Причина заключается в том, 
что я никогда не рассматривал экзистенциальную психотерапию как обособленную, 
автономную идеологическую школу. Вместо того чтобы постараться развить курсы по 
обучению экзистенциальной психотерапии, я предпочитаю дополнять образование 
всех хорошо подготовленных динамичных терапевтов, повышая их восприимчивость к 
проблемам действительности.
Процесс и содержание. Как же выглядит экзистенциальная терапия на практике? Для 
того чтобы ответить на этот вопрос, следует уделить внимание как «содержанию», 
так и «процессу», двум основным аспектам терапевтического исследования. 
«Содержание» — это то, что, собственно, и составляет его сущность — точные 
слова, заданные вопросы. Понятие «процесс» относится к совершенно иному и 
невероятно важному измерению: к отношениям между пациентом и терапевтом. Когда 
мы спрашиваем о «процессе» взаимовлияния, мы имеем в виду вопрос: что именно 
слова (а также невербальное поведение) говорят нам о природе отношений между 
сторонами, затронутыми взаимовлиянием?
На моих терапевтических сеансах вы не услышите длительных и подробных 
рассуждений о смерти, свободе, смысле или экзистенциальной изоляции. Такое 
экзистенциальное содержание часа заметно лишь некоторым (но далеко не всем) 
пациентам на некоторых (но не всех) этапах терапии. На самом деле искусный 
терапевт не должен стремиться к развитию дискуссии в какой-либо содержательной 
области. Терапию следует строить не на теории, а на взаимоотношениях.
Но если анализировать те же сеансы для уяснения некоего характерного процесса, 
определенного экзистенциальной направленностью, то можно увидеть прямо 
противоположное. Повышенная чувствительность к экзистенциальным проблемам 
оказывает существенное влияние на природу отношений между терапевтом и 
пациентом и накладывает отпечаток на каждый терапевтический сеанс.
Меня самого удивляет форма, которую приобрела эта книга. Я никогда не стремился 
стать автором работы, содержащей ряд подсказок для терапевтов. Но, оглядываясь 
в прошлое, я четко вижу определенную отправную точку. Два года назад, после