выказывал свое скептическое отношение к различным новомодным подходам, и потому 
она восприняла мое согласие удовлетворить ее просьбу как знак любви и уважения.
Глава 12. Участвуйте в личностной терапии 
На мой взгляд, личностная терапия, безусловно, представляет собой самую важную 
часть психотерапевтического обучения. Вопрос: что является самым ценным орудием 
терапевта? Ответ (и на это нельзя не обратить внимания): его собственное «я». Я 
еще дам в этой книге обоснование и методику использования терапевтом 
собственного «я» с различных точек зрения. А пока позвольте мне начать с 
простого утверждения — что терапевт на своем собственном примере обязан 
показывать пациенту путь. Нам следует проявить готовность войти в тесный 
контакт, а этот процесс требует, чтобы мы сами умело разрабатывали лучший 
источник достоверных данных о нашем пациенте — наши собственные чувства.
Терапевты должны знать свою собственную темную сторону и быть в состоянии 
сопереживать любым человеческим желаниям и порывам. Опыт личностной терапии 
позволяет студенту-терапевту ощутить многие аспекты терапевтического процесса 
из кресла пациента: склонность идеализировать терапевта, мечты о зависимости, 
благодарность заботливому и внимательному слушателю, власть, данную терапевту. 
Молодые терапевты должны проработать свои собственные невротические проблемы; 
должны научиться принимать обратную связь, выявлять свои собственные мертвые 
зоны и представлять себе, какими видят их другие; они должны ценить свое 
влияние на других и научиться обеспечивать чуткую обратную связь. Наконец, 
психотерапия — это психологически требовательное занятие, и терапевты обязаны 
развивать в себе широкие познания и внутреннюю силу для того, чтобы справиться 
со многими навязчивыми профессиональными опасностями. Многие учебные программы 
предписывают студентам пройти курс личностной психотерапии: например, некоторые 
калифорнийские психологические аспирантуры теперь требуют от 16 до 30 часов 
индивидуальной терапии. Это хороший почин — но и только. Самоисследование — это 
процесс, который длится всю жизнь, и я рекомендую, чтобы терапия была как можно 
более глубокой и продолжительной и чтобы терапевт проходил ее на различных 
этапах своей жизни.
Моя собственная терапевтическая одиссея за более чем сорокапятилетнюю карьеру 
проходила следующим образом: 750-часовой (пять раз в неделю) традиционный 
фрейдистский психоанализ в психиатрической клинике (вместе с обучающим 
психиатром в консервативной Балтиморско-Вашингтонской школе), год психиатрии с 
Чарльзом Рай-крофтом (психиатром в «средней школе» Британского института 
психоанализа), два года с Пэтом Баумгартнером (гештальт-терапевтом), три года 
психотерапии с Ролло Мэй (психиатром Белого института Уильяма Алансона, 
специализирующегося по межличностной и экзистенциальной терапии) и частое 
краткое сотрудничество с терапевтами, представляющими всевозможные дисциплины, 
включая бихевиоризм, биоэнергетику, работу с супружескими парами, 
поддерживающая группа без лидера, состоящая из терапевтов-мужчин (которая все 
еще продолжается и во время написания данной книги) и, в 1960-е, групповая 
психотерапия самой разной направленности, в том числе с нудистской 
группой-марафоном.
Обратите внимание на два аспекта этого списка. Во-первых, разнообразие подходов.
 Молодому терапевту очень важно избегать ограниченности и приобрести понимание 
сильных сторон самых разнообразных терапевтических подходов. Хотя студенты тем 
самым и жертвуют уверенностью, сопутствующей традиционным взглядам, они 
получают нечто крайне ценное — более глубокое понимание сложности и 
неопределенности, лежащее в основе терапевтических занятий.
Я убежден, что не существует лучшего пути познания психотерапевтического 
подхода, чем испытание его в качестве пациента. А потому я относился к любому 
периоду душевного смятения в своей жизни как к образовательной возможности, 
возможности понять, что именно могут предложить самые разные подходы. Конечно, 
особенный метод Должен подходить конкретному типу душевного расстройства; 
например, бихевиоризм лучше всего подходит для излечения дискретного симптома — 
потому я обратился к терапевту-бихевиористу, чтобы тот помог мне с бессонницей, 
которой я особенно страдал в своих поездках с лекциями или семинарскими 
занятиями.
Во-вторых, я прибегал к терапии на разных этапах моей жизни. Несмотря на 
великолепный и продолжительный курс терапии в самом начале карьеры, вы можете 
столкнуться с совершенно иным положением дел в разных обстоятельствах 
жизненного цикла. Только когда я начал в большом объеме работать с умирающими 
пациентами (на четвертом десятке моей жизни), я ощутил выраженный страх смерти. 
Никто не получает удовольствия от страха — и уж конечно не я, — но тогда я с 
радостью воспринял возможность изучить эту область с хорошим терапевтом. Более 
того, во время работы над книгой «Экзистенциальная терапия» я знал, что 
глубокое изучение собственной личности расширило бы мои знания экзистенциальных 
проблем. И потому я начал плодотворный и чрезвычайно информативный курс терапии 
с Ролло Мэем.
Многие учебные программы предлагают в качестве части курса обучения 
эмпирическую учебную группу — иными словами, группу, которая концентрируется на 
процессах, происходящих в самой группе. Такие группы учат очень многому, хотя 
часто провоцируют у участников страхи (да и не так просты для лидеров — ведь 
они обязаны справиться с соперничеством студентов и их сложными 
взаимоотношениями вне группы). Я убежден, что молодые психотерапевты обычно 
извлекают даже большую пользу от участия в «незнакомой» эмпирической группе или,
 еще лучше, продолжительной высокофункционирующей психотерапевтической группе. 
Только в качестве члена группы можно действительно оценить такие феномены, как 
групповое давление; облегчение катарсиса; власть, свойственная роли лидера