осознании, о процессе его развития. Существует  огромное  число
работ, посвященных исследованию этого процесса. Они  содержат  детальные
данные, характеризующие этапы формирования в онтогенезе представлений  о
себе. Речь идет о формировании так называемой  схемы  тела,  способности
локализовать свои интероцептивные ощущения, о развитии  познания  своего
внешнего облика - узнавания себя в  зеркале,  на  фотографии.  Тщательно
прослежен процесс развития у детей оценок других и самого себя, в  кото-
рых прежде выделяются физические особенности, потом к ним присоединяются
особенности психологические и нравственные. Параллельно идущее изменение
заключается в том, что парциальные характеристики других и  самого  себя
уступают свое место характеристикам более общим, охватывающим человека в
его целостности и выделяющим существенные его черты. Такова эмпирическая
картина развития познания себя, своих индивидуальных свойств, особеннос-
тей и способностей. Дает ли, однако, эта картина ответ на вопрос о  раз-
витии самосознания, об осознании "я"?
   Да, если понимать осознание себя только как знание о себе. Как и вся-
кое познание. Познание себя начинается с выделения внешних,  поверхност-
ных свойств и является результатом сравнения, анализа и обобщения, выде-
ления существенного. Но индивидуальное сознание не есть  только  знание,
только система приобретенных значений, понятий. Ему свойственно внутрен-
нее движения, отражающее движение самой реальной жизни субъекта, которую
оно опосредствует: мы уже видели, что только в этом движении знания  об-
ретают свою отнесенность к объективному миру и  свою  действенность.  Не
иначе  обстоит  дело  и  в  случае,  когда  объектом  сознания  являются
свойства, особенности, действия или состояния самого  субъекта;  в  этом
случае тоже следует различать знание о себе и осознание себя.
   Знания, представления о себе накапливаются уже в  раннем  детстве;  в
несознаваемых чувственных формах они, по-видимому, существуют и у высших
животных. Другое дело - самосознание, осознание своего "я". Оно есть ре-
зультат, продукт становления человека как  личности.  Представляя  собой
феноменологическое превращение форм действительных отношений личности, в
своей непосредственности оно выступает как их причина и субъект.
   Психологическая проблема "я" возникает, как только мы задаемся вопро-
сом о том, ка какой реальности относится все то, что мы знаем о себе,  и
все ли, что мы знаем о себе, относится к этой реальности.  Как  происхо-
дит, что в одном я открываю свое "я", а в другом - утрачиваю его (мы так
и говорим: быть "вне себя...")? Несовпадение "я" и того, что представля-
ет субъект как предмет его собственного знания  о  себе,  психологически
очевидно. Вместе с тем психология, исходящая из органистических позиций,
не способна дать научного объяснения этого несовпадения.  Если  проблема
"я" и ставится в ней, то лишь в форме констатации  существования  особой
инстанции внутри личности - маленького человечка  в  сердце,  который  в
нужную минуту "дергает за веревочки".  Отказываясь,  понятно,  от  того,
чтобы приписывать этой особой инстанции субстанциональность,  психология
кончает тем, что вовсе обходит проблему, растворяя "я" в структуре  лич-
ности, в ее интеракциях с окружающим миром. И все-таки она остается, об-
наруживая себя теперь в виде заложенного в индивиде  стремления  проник-
нуть в мир, в потребность "актуализации себя"158.
   Таким образом, проблема самосознания личности, осознания "я" остается
в психологии нерешенной. Но это отнюдь не мнимая проблема, напротив, это
проблема высокого жизненного значения, венчающая психологию личности.
   В.И.Ленин писал о том, то отличает "просто раба" от раба, примиривше-
гося со своим положением, и от раба восставшего159. Это - отличие  не  в
знании своих индивидуальных черт, а в отличие в осознании себя в системе
общественных отношений. Осознание своего "я" и не представляет собой ни-
чего другого.
   Мы привыкли думать, что человек представляет собой центр,  в  котором
фокусируются внешние воздействия и из которого расходятся линии его свя-
зей, его интеракций с внешним миром, что этот центр, наделенный сознани-
ем, и есть его "я". Дело, однако, обстоит вовсе не так. Мы  видели,  что
многообразные деятельности субъекта пересекаются между собой и  связыва-
ются в узлы объективными, общественными по своей природе отношениями,  в
которые он необходимо вступает. Эти узлы, их иерархии и образуют тот та-
инственный "центр личности", который  мы  называем  "я";  иначе  говоря,
центр этот лежит не в индивиде, не за поверхностью его кожи, а в его бы-
тии.
   Таким образом, анализ деятельности и сознания  неизбежно  приводит  к
отказу от традиционного для  эмпирической  психологии  эгоцентрического,
"птолемеевского" понимания человека в пользу  понимания  "коперниковско-
го", рассматривающего человеческое "я" как включенное  в  общую  систему
взаимосвязей людей в обществе. Нужно только при  этом  подчеркнуть,  что
включенное в систему вовсе не значит растворяющееся в ней, а,  напротив,
обретающее и проявляющее в ней силы своего действия.
   В нашей психологической литературе часто приводятся  слова  Маркса  о
том, что человек не родится фихтеанским философом, что человек  смотрит-
ся, как в зеркало, в другого человека, и, лишь относясь к нему как к се-
бе подобному, он начинает относиться и к себе как к человеку. Эти  слова
иногда понимаются лишь в том смысле, что человек формирует свой образ по
образу другого человека. Но в этих словах выражено гораздо более  глубо-
кое содержание. Чтобы увидеть это, достаточно восстановить их контекст.
   "В некоторых отношениях, - начинает Маркс  цитируемое  примечание,  -
человек напоминает товар". Какие же это