ь человека мы
ни взяли, она  объясняется,  согласно  этой  теории,  с  одной  стороны,
действием наследственности (заложенными в генотипе инстинктами, влечени-
ями, способностями или даже априорными категориями), а с другой -  влия-
нием внешней среды (природной и социальной - языка, культуры, обучения и
т.д.). С точки зрения здравого рассудка другого объяснения,  собственно,
и нельзя предложить. Однако обыденный здравый рассудок,  по  остроумному
замечанию Энгельса, весьма почтенный спутник в домашнем обиходе, пережи-
вает самые удивительные приключения, как только он  отважится  выйти  на
простор исследования122.
   Кажущаяся непреодолимость теории двух факторов приводит к  тому,  что
споры ведутся главным образом вокруг вопроса о значении каждого их  этих
факторов: одни настаивают на том,  что  главной  детерминантой  является
наследственность и что внешняя среда, социальные воздействия  обусловли-
вают лишь возможности и формы проявления той программы, с которой родит-
ся человек; другие выводят важнейшие особенности личности непосредствен-
но из особенностей социальной среды, из "социокультурных матриц".  Одна-
ко, при всем различии  идейного  и  политического  смысла  высказываемых
взглядов, все они сохраняют позицию двойной детерминации  личности,  так
как просто игнорировать один из факторов, о которых идет  речь,  значило
бы идти против эмпирически доказуемого влияния обоих123.
   Взгляды на соотношения биологического и социального факторов  как  на
простое их скрещивание или делящие психику  человека  на  сосуществующие
эндосферу и экзосферу уступили свое место более сложным  представлениям.
Они возникли в связи с тем, что  движение  анализа  как  бы  обернулось:
главной стала проблема внутренней структуры самой  личности,  образующие
ее уровни, их соотношения. Так, в частности,  возникло  представление  о
характеризующем личность соотношении сознательного  и  бессознательного,
развитое З.Фрейдом. Выделенное им "либидо" представляет собой не  только
биоэнергетический источник активности, но и особую инстанцию в  личности
- "оно" (id), противостоящую "я" (ego) и "сверх-я" (super-ego);  генети-
ческие и функциональные связи между  этими  инстанциями,  осуществляемые
посредством специальных механизмов (вытеснения,  цензуры,  символизации,
сублимации), и образуют структуру личности.
   Здесь нет необходимости вдаваться в критику фрейдизма, взглядов Адле-
ра, Юнга и их современных продолжателей. Совершенно очевидно, что взгля-
ды эти не только не преодолевают, но, напротив,  обостряют  теорию  двух
факторов, превращая идею их конвергенции в смысле В.Штерна или Д.Дьюи  в
идею конфронтации между ними.
   Другое направление, в котором развивался подход к личности со стороны
ее внутреннего строения, представлено культурно-антропологическими  кон-
цепциями. Отправными для них явились этнологические данные, которые  по-
казали, что существенные психологические особенности определяются разли-
чиями не  человеческой  натуры,  а  человеческой  культуры;  что,  соот-
ветственно, система личности есть не что иное, как индивидуализированная
система культуры, в которую включается человек в процессе его "аккульту-
ризации". Нужно сказать, что в этой связи приводится множество  наблюде-
ний, начиная с известных работ М.Мид, которая  показала,  например,  что
даже такое устойчивое явление, как психологический кризис в подростковом
возрасте, не может быть объяснено наступлением полового созревания,  так
как в некоторых культурах этого кризиса не существует124. Аргументы чер-
паются также из обследований лиц, внезапно перемещенных в новое культур-
ное окружение, и, наконец, из экспериментальных исследований таких  спе-
циальных явлений, как влияние преобладающих в данной  культуре  объектов
на исход борьбы зрительных полей и т.п.125
   Для  психологии  значение  культурно-антропологических  интерпретаций
личности является, однако, иллюзорным: они неизбежно ведут к  антипсихо-
логизму. Уже в 40-х годах Линтон указывал  на  возникающую  здесь  труд-
ность, которая состоит в том, что культура  реально  существует  лишь  в
своей концептуализированной форме как обобщенный "конструкт". Ее носите-
ли - это, конечно, конкретные люди, каждый из которых частично ее усваи-
вает; в них она персонифицируется и индивидуализируется, но при этом она
образует не личностное в человека, а то, что, напротив, является  в  нем
безличным, как, например, общий язык, знания, распространенные в  данной
социальной среде предрассудки, моды и  т.д.126  Поэтому  для  психологии
личности значение обобщенного понятия (construct) культуры является,  по
выражению Олпорта, "обманчивым"127.  Психолога  интересует  индивид  как
личность, а личность - это не просто  сколок,  частичная  персонификация
той или иной культуры. Культура, хотя она и существует в своих  персони-
фикациях, составляет предмет истории, социологии, а не психологии.
   Культурологические теории вводят в этой связи  различение  собственно
личности как продукта индивидуальной адаптации к внешним ситуациям и  ее
общей "базы", или архетипа, который проявляется у человека с детства под
влиянием черт,  свойственных  данной  расе,  этнической  группе,  нацио-
нальности, социальному классу. Введение этого различения, однако, ничего
не решает, потому что образование архетипа само нуждается  в  дальнейшем
объяснении и допускает различные интерпретации, в частности  психоанали-
тические. При этом общая "двухфакторная" схема остается, хотя и  в  нес-
колько трансформированном виде. Понятие генотипа (наследственности)  те-
перь осложняется введением понятия базовой личности, архетипа, или  пер-
вичных установок, а понятие внешней среды - введением понятий ситуации и
роли. Послед