ворю, что значения вклиниваются (хотя, может быть, лучше было  бы
сказать "вступают" или "погружаются"), единственно для того,  чтобы  за-
острить проблему. В самом деле: ведь в своей объективности, т.е. как яв-
ления общественного сознания, значения преломляют для  индивида  объекты
независимо от их отношения к его жизни, к его  потребностям  и  мотивам.
Даже для сознания утопающего соломинка, за которую он хватается, все  же
сохраняет свое значение соломинки; другое  дело,  что  эта  соломинка  -
пусть только иллюзорно - приобретает в этот момент для него смысл спаса-
ющей его жизнь.
   Хотя на первоначальных этапах формирования сознания значения выступа-
ют слитно с личностными смыслами, однако в этой слитности имплицитно уже
содержится их несовпадение, которое далее неизбежно приобретает  и  свои
открытые, эксплицированные формы. Последнее и делает  необходимым  выде-
лять в анализе личностный смысл в качестве еще одной образующей  систему
индивидуального сознания. Они-то и создают тот "утаенный", по  выражению
Л.С.Выготского, план сознания, который столь  часто  интерпретируется  в
психологии не как формирующийся в деятельности субъектов, в развитии  ее
мотивации, а как якобы непосредственно выражающий изначально заключенные
в самой природе человека внутренние движущие им силы.
   В индивидуальном сознании извне  усваиваемые  значения  действительно
как  бы  раздвигают  и  одновременно  соединяют  между  собой  оба  вида
чувственности - чувственные впечатления внешней  реальности,  в  которой
протекает его деятельность, и формы чувственного переживания ее мотивов,
удовлетворения или не удовлетворения скрывающихся за ними потребностей.
   В отличие от значений личностные смыслы, как и чувственная ткань соз-
нания, не имеют своего "надындивидуального", своего "не  психологическо-
го" существования.  Если  внешняя  чувственность  связывает  в  сознании
субъекта значения с реальностью объективного мира, то  личностный  смысл
связывает их с реальностью самой его жизни в этом мире, с  ее  мотивами.
Личностный смысл и создает пристрастность человеческого сознания.
   Выше говорилось о том, что в индивидуальном сознании значения "психо-
логизируются", возвращаясь к чувственно данной человеку реальности мира.
Другим, и притом решающим, обстоятельством, превращающим значения в пси-
хологическую категорию, является то, что, функционируя в системе индиви-
дуального сознания, значения реализуют не самих себя, а движение  вопло-
щающего в них себя личностного смысла - этого для-себя-бытия конкретного
субъекта.
   Психологически, т.е. в системе сознания субъекта, а не в качестве его
предмета или продукта, значения вообще не существуют иначе, как реализуя
те или иные смыслы, так же как его действия  и  операции  не  существуют
иначе, как реализуя ту или иную его деятельность,  побуждаемую  мотивом,
потребностью. Другая сторона состоит в том, что личностный смысл  -  это
всегда смысл чего-то: "чистый", непредметный смысл есть такая  же  бесс-
мыслица, как и непредметное существо.
   Воплощение смысла в значениях - это глубоко интимный,  психологически
содержательный, отнюдь не автоматически и  одномоментально  происходящий
процесс. В творениях художественной литературы, в практике морального  и
политического воспитания этот процесс выступает во всей  своей  полноте.
Научная психология знает этот процесс только в его частных выражениях: в
явлениях "рационализации" людьми их действительных побуждений, в пережи-
вании муки перехода от мысли к слову ("Я слово позабыл, что я хотел ска-
зать, и мысль бесплотная в чертог  теней  вернется",  -  цитирует  поэта
Л.С.Выготский).
   В своих наиболее обнаженных формах процесс, о котором идет речь, выс-
тупает в условиях классового общества, борьбы идеологий. В этих условиях
личностные смыслы, отражающие мотивы, порождаемые  действительными  жиз-
ненными отношениями человека, могут не найти  адекватно  воплощающих  их
объективных значений, и тогда они начинают жить как бы в чужих  одеждах.
Нужно представить себе капитальное противоречие, которое  порождает  это
явление. Ведь в отличие от бытия общества, бытие  индивида  не  является
"самоговорящим", т.е. индивид не имеет собственного языка,  вырабатывае-
мых им самим значений; осознание им явлений действительности может  про-
исходить только посредством усваиваемых им извне  "готовых"  значений  -
знаний, понятий, взглядов, которые он получает в общении, в тех или иных
формах индивидуальной и массовой коммуникации. Это и создает возможность
внесения в его сознание, навязывания ему искаженных  или  фантастических
представлений и идей, в том числе таких, которые не имеют никакой  почвы
в его реальном, практическом жизненном опыте. Лишенные этой  почвы,  они
обнаруживают в сознании человека свою шаткость; вместе с тем,  превраща-
ясь в стереотипы, они, как и любые стереотипы, способны к сопротивлению,
так что только серьезные жизненные конфронтации могут их разрушить. Но и
их разрушение не ведет еще к устранению  дезинтегрированности  сознания,
его неадекватности, само по себе оно создает лишь его опустошение,  спо-
собное обернуться психологической катастрофой. Необходимо еще,  чтобы  в
сознании индивида осуществилось перевоплощение  субъективных  личностных
смыслов в другие, адекватные им значения.
   Более пристальный анализ такого перевоплощения личностных  смыслов  в
адекватные (более адекватные) значения показывает, что оно  протекает  в
условиях борьбы за сознание людей, происходящей в обществе. Я хочу  этим
сказать, что индивид не просто "стоит" перед некоторой "витриной" покоя-
щихся на ней значений, среди которых ему остается только сделать  выб