к возникли новые  вопросы:
о той объективной необходимости, которой отвечает возникающее  сознание,
о том, что его порождает, о его внутренней структуре.
   Сознание в своей неопосредственности есть открывающаяся субъекту кар-
тина мира, в которую включен и он сам, его действия и  состояния.  Перед
неискушенным человеком наличие у него этой субъективной картины не  ста-
вит, разумеется, никаких теоретических проблем: перед ним мир, а не  мир
и картина мира. В этом стихийном реализме заключается настоящая, хотя  и
наивная правда. Другое дело - отождествление  психического  отражения  и
сознания, это не более чем иллюзия нашей интроспекции.
   Она возникает из кажущейся неограниченной широты сознания.  Спрашивая
себя, сознаем ли мы то или иное явление, мы ставим перед собой задачу на
осознание и, конечно,  практически  мгновенно  решаем  ее.  Понадобилось
изобрести тахистоскопическую методику, чтобы экспериментально  разделить
"поле восприятия" и "поле сознания".
   С другой стороны, хорошо известные и легко воспроизводимые в  лабора-
торных условиях факты говорят о том, что человек  способен  осуществлять
сложные приспособительные процессы, управляемые  предметами  обстановки,
вовсе не отдавая себе отчета в наличии их образа; он обходит препятствия
и даже манипулирует вещами, как бы "не видя" их.
   Другое дело, если нужно сделать или  изменить  вещь  по  образцу  или
изобразить некоторое предметное содержание. Когда я выгибаю из проволоки
или рисую, скажем, пятиугольник, то я необходимо сопоставляю имеющиеся у
меня представление с предметными условиями, с этапами его  реализации  в
продукте, внутренне примериваю одно к другому, такие сопоставления  тре-
буют, чтобы мое представление выступило для меня как бы в одной плоскос-
ти с предметным миром, не сливаясь, однако, с ним. Особенно ясно  это  в
задачах, для решения которых нужно предварительно  осуществить  "в  уме"
взаимные пространственные смещения образов объектов,  соотносимых  между
собой; такова, например, задача, требующая мысленного поворачивания  фи-
гуры, вписываемой в другую фигуру.
   Исторически необходимость такого  "предстояния"  (презентированности)
психического образа субъекту возникает лишь при переходе от  приспособи-
тельной  деятельности  животных  к  специфической  для  человека  произ-
водственной, трудовой деятельности. Продукт, к которому теперь стремится
деятельность, актуально еще не существует. Поэтому он может регулировать
деятельность лишь в том случае, если он представлен для субъекта в такой
форме, которая позволяет сопоставить его с исходным материалом  (предме-
том труда) и его промежуточными преобразованиями. Более того,  психичес-
кий образ продукта как цели должен существовать для субъекта так,  чтобы
он мог действовать с этим образом - видоизменять его  в  соответствии  с
наличными условиями. Такие образы и  суть  сознательные  образы,  созна-
тельные представления - словом, суть явления сознания.
   Сама по себе необходимость возникновения у человека явлений сознания,
разумеется, еще ничего не говорит о процессе из порождения. Она, однако,
ясно ставит задачу исследования этого процесса, задачу, которая в  преж-
ней психологии вообще не возникала. Дело в том, что в рамках  традицион-
ной диодической схемы объект -> субъект феномен сознания у субъекта при-
нимался без всяких объяснений, если не считать истолкований, допускающих
существование под крышкой нашего черепа некоего наблюдателя, созерцающе-
го картины, которые ткут в мозге нервные физиологические процессы.
   Впервые метод научного анализа порождения и функционирования  челове-
ческого сознания - общественного и индивидуального - был открыт Марксом.
В результате, как это подчеркивает один из современных авторов,  предмет
исследования сознания переместился от субъективного  индивида  на  соци-
альные системы деятельности, так что "метод внутреннего наблюдения и по-
нимающей интроспекции, долгое время монопольно владевший  исследованиями
сознания, затрещал по швам"86. На немногих страницах невозможно, разуме-
ется, охватить сколько-нибудь полно даже только  главные  вопросы  марк-
систской теории сознания. Не претендуя на это, я ограничусь лишь некото-
рыми положениями, которые указывают пути решения проблемы деятельности и
сознания в психологии.
   Очевидно, что объяснение природы сознания лежит в тех же особенностях
человеческой деятельности,  которые  создают  его  необходимость:  в  ее
объективно-предметном, продуктивном характере.
   Трудовая деятельность запечатлевается в своем  продукте.  Происходит,
говоря словами Маркса, переход деятельности в покоящееся свойство. Пере-
ход этот представляет собой процесс вещественного воплощения предметного
содержания деятельности, которое презентируется  теперь  субъекту,  т.е.
предстает перед ним в форме образа воспринимаемого предмета.
   Иначе говоря, в самом первом приближении порождение сознания рисуется
так: представление, управляющее деятельностью,  воплощаясь  в  предмете,
получает  свое  второе,  "объективированное"  существование,   доступное
чувственному восприятию; в результате субъект как бы видит  свое  предс-
тавление во внешнем мире; дублицируясь, оно осознается. Схема эта  явля-
ется, однако, несостоятельной. Она возвращает нас к  прежней  субъектив-
но-эмпирической, по сути идеалистической, точке зрения, которая как  раз
и выделяет прежде всего то обстоятельство, что указанный переход имеет в
качес