опе-
рационный состав действия.
   В особенно наглядной форме несовпадение действий и операций выступает
в орудийных действиях. Ведь орудие есть материальный предмет, в  котором
кристаллизованы именно способы, операции, а не действия, не цели. Напри-
мер, можно физически расчленить вещественный предмет при  помощи  разных
орудий, каждое из которых определяет способ выполнения данного действия.
В одних условиях более адекватным будет, скажем, операция резания,  а  в
других - операция пиления; при этом предполагается,  что  человек  умеет
владеть соответствующими орудиями - ножом, пилой и т.п. Так  же  обстоит
дело и в более сложных случаях. Допустим, что перед  человеком  возникла
цель графически изобразить какие-то найденные им зависимости. Чтобы сде-
лать это, он должен применить тот или иной способ построения графиков  -
осуществить определенные операции, а для этого он должен уметь их выпол-
нять. При этом безразлично, как, в каких условиях и на  каком  материале
он научился этим операциям; важно другое,  а  именно,  что  формирование
операций происходит совершенно иначе, чем целеобразование, т.е. порожде-
ние действий.
   Действия и операции имеют разное  происхождение,  разную  динамику  и
разную судьбу. Генезис действия лежит в отношениях обмена  деятельностя-
ми; всякая же операция есть результат преобразования действия,  происхо-
дящего в результате его включения в другое действие  и  наступающей  его
"технизации". Простейшей иллюстрацией этого процесса может служить  фор-
мирование операций, выполнения которых требует, например, управление ав-
томобилем. Первоначально каждая операция - например, переключение  пере-
дач - формируется как действие, подчиненное именно этой цели  и  имеющее
свою сознательную "ориентировочную основу" (П.Я.Гальперин). В дальнейшем
это действие включается в другое действие, имеющее сложный  операционный
состав, - например, в действие изменения режима движения автомобиля. Те-
перь переключение передач становится одним из способов его выполнения  -
операцией, его реализующей, и оно уже перестает осуществляться в качест-
ве особого целенаправленного процесса: его цель не выделяется. Для  соз-
нания водителя переключение передач в нормальных случаях как бы вовсе не
существует. Он делает другое: трогает автомобиль с места,  берет  крутые
подъеме, ведет автомобиль накатом, останавливает его в заданном месте  и
т.п. В самом деле: эта операция может, как известно,  вовсе  выпасть  из
деятельности водителя и выполняться автоматом. Вообще судьба операций  -
рано или поздно становиться функцией машины78.
   Тем не менее операция все же не составляет по  отношению  к  действию
никакой "отдельности", как и действие по отношению к деятельности.  Даже
в том случае, когда операция выполняется машиной, она все  же  реализует
действия субъекта. У человека, который решает задачу, пользуясь  счетным
устройством, действие не прерывается на этом  экстрацеребральном  звене;
как и в других своих звеньях, оно находит в нем свою реализацию.  Выпол-
нять  операции,  которые  не  осуществляют  никакого   целенаправленного
действия субъекта, может только "сумашедшая", вышедшая из подчинения че-
ловеку машина.
   Итак, в общем  потоке  деятельности,  который  образует  человеческую
жизнь в ее высших, опосредствованных психическим отражением проявлениях,
анализ выделяет, во-первых, отдельные (особенные) деятельности - по кри-
терию побуждающих их мотивов. Далее выделяются действия - процессы, под-
чиняющиеся сознательным целям. Наконец,  это  операции,  которые  непос-
редственно зависят от условий достижения конкретной цели.
   Эти "единицы" человеческой деятельности и образуют ее макроструктуру.
Особенность анализа, который приводит к их выделению, состоит в том, что
он пользуется не расчленением живой деятельности на элементы, а  раскры-
вает характеризующие ее внутренние отношения. Это - отношения, за  кото-
рыми скрываются преобразования, возникающие в ходе развития  деятельнос-
ти, в ее движении. Сами предметы способны приобретать качества  побужде-
ний, целей, орудий только в системе человеческой  деятельности;  изъятые
из связей этой системы, они утрачивают свое существование  как  побужде-
ния, как цели, как орудия. Орудие, например, рассматриваемое вне связи с
целью, становится такой же абстракцией,  как  операция,  рассматриваемая
вне связи с действием, которое она осуществляет.
   Исследование деятельности требует анализа именно ее  внутренних  сис-
темных связей. Иначе мы оказываемся не в состоянии ответить даже на  са-
мые простые вопросы - скажем,  о  том,  имеем  ли  мы  в  данном  случае
действие или операцию. К тому же, деятельность представляет  собой  про-
цесс, который характеризуется постоянно  происходящими  трансформациями.
Деятельность может утратить мотив, вызвавший ее к  жизни,  и  тогда  она
превратится в действие, реализующее, может быть, совсем другое отношение
к миру, другую деятельность; наоборот, действие может трансформироваться
в способ достижения цели, в операцию,  способную  реализовать  различные
действия.
   Подвижность отдельных "образующих" системы деятельности выражается, с
другой стороны, в том, что каждая из них может включать в себя  единицы,
прежде относительно самостоятельные. Так, в ходе достижения выделявшейся
общей цели может происходить выделение промежуточных целей, в результате
чего  целостное  действие  дробится  н  ряд  отдельных  последовательных
действий; это особенно характерно для случаев, когда действие  протекает
в условиях, затрудняющих его выполнение с помощью  уже  сформировавшихся
операций. Противоположный процесс состоит в укрупнении выделяемых единиц
деятельности. Это