ный случай, ре-
зультат особого процесса, о котором будет сказано ниже.
   Выделение целенаправленных действий в качестве составляющих  содержа-
ние конкретных деятельностей естественно ставит вопрос о связывающих  их
внутренних отношениях. Как уже говорилось, деятельность не является  ад-
дитивным процессом. Соответственно действия - это не особые  "отдельнос-
ти", которые включаются в состав деятельности. Человеческая деятельность
не существует иначе, как в форме действия или цепи  действий.  Например,
трудовая деятельность существует  в  трудовых  действиях,  учебная  дея-
тельность - в учебных действиях, деятельность общения - в действиях (ак-
тах) общения и т.д. Если из деятельности мысленно вычесть осуществляющие
ее действия, то от деятельности вообще ничего не останется. Это же можно
выразить иначе: когда перед нами  развертывается  конкретный  процесс  -
внешний или внутренний, - то со стороны его отношения к мотиву он высту-
пает в качестве деятельности человека, а как подчиненный цели  -  в  ка-
честве действия или совокупности, цепи действий.
   Вместе с тем деятельность и действие представляют собой  подлинные  и
притом не совпадающие между собой реальности. Одно и то же действие  мо-
жет осуществлять разные деятельности, может  переходить  из  одной  дея-
тельности в другую, обнаруживая таким образом свою относительную  самос-
тоятельность. Обратимся снова к грубой иллюстрации: допустим, что у меня
возникает цель - прибыть в пункт N, и я это делаю. Понятно,  что  данное
действие может иметь совершенно разные мотивы, т.е.  реализовать  совер-
шенно разные деятельности. Очевидно и обратное, а именно, что один и тот
же мотив может конкретизоваться в разных целях и соответственно породить
разные действия.
   В связи с выделением понятия действия как важнейшей "образующей"  че-
ловеческой деятельности (ее момента)  нужно  принять  во  внимание,  что
сколько-нибудь развернутая  деятельность  предполагает  достижение  ряда
конкретных целей, из числа которых некоторые связаны между собой жесткой
последовательностью. Иначе говоря,  деятельность  обычно  осуществляется
некоторой совокупностью действий, подчиняющихся частным  целям,  которые
могут выделяться из общей цели; при этом случай, характерный  для  более
высоких ступеней развития, состоит в том, что роль общей цели  выполняет
осознанный мотив, превращающийся благодаря его осознанности  в  мотив  -
цель.
   Одним из возникающих здесь вопросов является вопрос  о  целеобразова-
нии. Это очень большая психологическая проблема. Дело в том, что от  мо-
тива деятельности  зависит  только  зона  объективно  адекватных  целей.
Субъективное же выделение цели (т.е.  осознание  ближайшего  результата,
достижение которого осуществляет данную деятельность, способную удовлет-
ворить потребность, опредмеченную в ее мотиве) представляет  собой  осо-
бый, почти не изученный процесс. В лабораторных условиях или в педагоги-
ческом эксперименте мы обычно ставим перед испытуемым, так сказать, "го-
товую" цель; поэтому самый процесс целеобразования обычно ускользает  от
исследователя. Пожалуй, только в опытах, сходных по своему методу с  из-
вестными опытами Ф.Хоппе, этот процесс обнаруживается хотя и односторон-
не, но достаточно отчетливо - по крайней  мере,  со  своей  количествен-
но-динамической стороны. Другое дело - в реальной жизни, где целеобразо-
вание выступает в качестве важнейшего момента движения той или иной дея-
тельности субъекта. Сравним  в  этом  отношении  развитие  научной  дея-
тельности, например, Дарвина и Пастера.  Сравнение  это  поучительно  не
только с точки зрения существования огромных различий в том, как  проис-
ходит субъективно выделение целей, но и с точки  зрения  психологической
содержательности процесса их выделения.
   Прежде всего в обоих случаях очень ясно видно, что цели не  изобрета-
ются, не ставятся субъектом произвольно. Они даны в объективных  обстоя-
тельствах. Вместе с тем выделение и осознание целей  представляет  собой
отнюдь не автоматически происходящий и не одномоментный акт,  а  относи-
тельно длительный процесс апробирования целей действием и их, если можно
так выразиться, предметного наполнения.  Индивид,  справедливо  замечает
Гегель, "не может  определить  цель  своего  действования,  пока  он  не
действовал..."77.
   Другая важная сторона процесса целеобразования состоит в  конкретиза-
ции цели, в выделении условий ее достижения. Но на этом следует  остано-
виться особо. Всякая цель - даже такая, как "достичь пункта N" -  объек-
тивно существует в некоторой предметной ситуации. Конечно, для  сознания
субъекта цель может выступить в абстракции  от  этой  ситуации,  но  его
действие не может абстрагироваться от нее. Поэтому помимо своего  интен-
ционального аспекта (что должно быть достигнуто) действие имеет  и  свой
операционный аспект (как, каким способом это может быть достигнуто), ко-
торый определяется не самой по себе целью, а объективно-предметными  ус-
ловиями ее достижения. Иными словами, осуществляющееся действие отвечает
задаче; задача - это и есть цель, данная в определенных условиях. Поэто-
му действие имеет особое качество, особую  его  "образующую",  а  именно
способы, какими оно осуществляется. Способы осуществления действия я на-
зываю операциями.
   Термины "действие" и "операция" часто не различаются. Однако  в  кон-
тексте психологического анализа деятельности их четкое различение совер-
шенно необходимо. Действия, как уже было сказано, соотносительны  целям,
операции - условиям. Допустим, что цель остается той же  самой,  условия
же, в которых она дана, изменяются; тогда меняется именно и только