и и ее роли неизменным оста-
валось главное: противопоставленность мотивации объективным условиям де-
ятельности, внешнему миру.
   Особе следует выделить попытки решить проблему, идущие со стороны так
называемой культурологии. Признанный  основоположник  этого  направления
Л.Уайт51 развивал идею "культурной детерминации" явлений в обществе и  в
поведении индивидов. Возникновение  человека  и  человеческого  общества
приводит к тому, что прежде прямые, натуральные связи организма со  сре-
дой становятся опосредствованными культурой, развивающейся на базе мате-
риального производства52. При этом культура выступает  для  индивидов  в
форме значений, передаваемых речевыми знаками-символами. Исходя из  это-
го, Л.Уайт предлагает трехчленную формулу поведения  человека:  организм
человека Х культурные стимулы -> поведение. Формула эта совпадает  иллю-
зию преодоления постулата непосредственности и вытекающей из него  схемы
S->R. Однако введение в  эту  схему  в  качестве  посредствующего  звена
культуры, коммуницируемой знаковыми системами, неизбежно замыкает психо-
логическое исследование в круг явлений сознания - общественного и  инди-
видуального. Происходит простая подстановка: место мира предметов теперь
занимает мир выработанных обществом знаков, значений. Таким образом,  мы
снова стоим перед двучленной схемой S->R, но только стимул интерпретиру-
ется в ней как "культурный стимул". Это и  выражает  дальнейшая  формула
Уайта, посредством которой он поясняет различие в детерминации психичес-
кий реакций (minding) животных и человека.  Он  записывает  эту  формулу
так:
   Vm = f(Vb) - у животных,
   Vm = f(Vc) - у человека, где V - переменные, m - психика, b -  телес-
ное состояние (body), с - культура.
   В отличие от социологических концепций в психологии, идущих от  Дюрк-
гейма, которые так или иначе сохраняют идею  первичности  взаимодействия
человека с предметным миром, современная американская культурология зна-
ет лишь воздействие на человека "экстрасоматических  объектов",  которые
образуют континиум, развивающийся по своим собственным "супра-психологи-
ческим" и "супра-социологическим" законам (что и делает необходимой осо-
бую науку - культурологию). С этой, культурологической, точки зрения че-
ловеческие индивиды являются лишь "каталическими агентами" и "средой вы-
ражения" культурного процесса53. Не более того.
   Совсем другая линия, по которой шло усложнения  анализа,  вытекающего
из постулата непосредственности, была порождена открытием  регулирования
поведения посредством обратных  связей  отчетливо  сформулированным  уже
Н.Н.Ланге54.
   Уже первые исследования построения  сложно-двигательных  процессов  у
человека, среди которых нужно особенно назвать работы Н. А.Бернштейна55,
показавшие роль рефлекторного кольца с обратными связями,  дали  возмож-
ность по-новому понять механизм широкого круга явлений.
   За это время, которое отделяет нас от первых работ, выполненных еще в
тридцатые годы, теория управления  и  информации  приобрела  общенаучное
значение, охватывая процессы как в живых системах, так и неживых.
   Любопытно, что разработанные за эти годы  понятия  кибернетики  позже
были восприняты большинством психологов как совершенно новые.  Произошло
как бы их второе рождение в психологии - обстоятельство, создавшее у не-
которых энтузиастов кибернетического подхода  впечатление,  что  найдены
наконец новые методологические основы всеобъемлющей психологической тео-
рии. Очень скоро, однако, обнаружилось,  что  кибернетический  подход  в
психологии также имеет свои границы, перейти которые можно только  ценой
подмены научной кибернетики некоей "кибернетической мифологией"; подлин-
но же психологические реальности, такие, как психический  образ,  созна-
ние, мотивация и целеобразование, фактически  оказались  утраченными.  В
этом смысле произошло даже известное отступление от ранних работ, в  ко-
торых развивался принцип активности и представление об уровнях регулиро-
вания, среди которых особо выделялся уровень предметных действий и  выс-
шие познавательные уровни.
   Понятия современной теоретической кибернетики образуют  очень  важную
плоскость абстракции, позволяющую описывать особенности структуры и дви-
жения широчайшего класса процессов, которые с помощью прежнего  понятий-
ного аппарата не могли быть описаны. Вместе с тем исследования, идущие в
этой новой плоскости абстракции, несмотря на  их  бесспорную  продуктив-
ность, сами по себе не способны дать решение фундаментальных методологи-
ческих проблем той или иной специальной области знаний. Поэтому нет  ни-
чего парадоксального в том, что и в психологии введение понятий  об  уп-
равлении, информационных процессах и о саморегулирующихся  системах  еще
не отменяет упомянутого постулата непосредственности.
   Вывод состоит в том, что, по-видимому,  никакое  усложнение  исходной
схемы, вытекающей из этого постулата, так сказать, "изнутри" не в состо-
янии устранить те методологические трудности, которые она создает в пси-
хологии. Чтобы снять их, нужно заменить двучленную схему анализа принци-
пиально другой схемой, а этого нельзя сделать, не отказавшись от  посту-
лата непосредственности.
   Главный тезис, обоснованию которого посвящается дальнейшее изложение,
заключается в том, что реальный путь  преодоления  этого,  по  выражению
Д.К.Узнадзе, "рокового" для психологии постулата открывается введением в
психологию категории предметной деятельности.
   Выдвигая это положение, нужно сразу же уточнить его: речь идет именно
о деятельности, а не о поведении и не о тех нервных физиологических про-
цессах,