о  исследование  наталкивается
на множество фактов, кажущихся противоречивыми, а иногда и  необъяснимы-
ми. Но психология, как и любая наука, не может строится  только  в  виде
суммы эмпирических фактов, она не может избежать теории, и весь вопрос в
том, какой теорией она руководствуется.
   В свете теории отражения школьная "классическая"  схема:  свеча->  ее
проекция на сетчатке глаза -> образ этой проекции в  мозге,  испускающем
некий "метафизический свет", - есть не более  чем  поверхностное,  грубо
одностороннее (а следовательно, и неверное) изображение психического от-
ражения. Схема эта прямо ведет к признанию того, что наши органы чувств,
обладающие "специфическими  энергиями"  (что  есть  факт),  отгораживают
субъективный образ от внешней объективной реальности. Понятно, что ника-
кое описание этой схемы процесса восприятия в  терминах  распространения
нервного возбуждения, информации, построения моделей и т.п. не в состоя-
нии изменить ее по существу.
   Другую сторону проблемы чувственного субъективного образа  составляет
вопрос о роли практики в его формировании.  Общеизвестно,  что  внесение
категории практики в теорию познания составляет главный пункт водоразде-
ла между марксистским пониманием познания и пониманием  познания  в  до-
марксовом материализме, с одной стороны, и в идеалистической философии -
с другой. "Точка зрения жизни, практики должна быть  первой  и  основной
точкой зрения теории познания", - говорит Ленин45. В качестве  первой  и
основной эта точка зрения сохраняется и в психологии чувственных  позна-
вательных процессов.
   Выше уже говорилось о том,  что  восприятие  является  активным,  что
субъективный образ внешнего мира есть продукт  деятельности  субъекта  в
этом мире. Но деятельность эта не может быть понята иначе, как реализую-
щая жизнь телесного субъекта, которая прежде  всего  является  процессом
практическим. Конечно, было бы серьезной ошибкой рассматривать в  психо-
логии всякую перцептивную деятельность индивида как  протекающую  непос-
редственно в форме практической деятельности или прямо  происходящей  из
нее. Процессы активного зрительного или слухового восприятия  отделяются
от непосредственной практики, так что и человеческий глаз и человеческое
ухо становятся, по выражению Маркса, органами-теоретиками46. Единственно
осязание поддерживает прямые практические контакты  индивида  с  внешним
вещественно-предметным миром. Это- чрезвычайно  важное  с  точки  зрения
рассматриваемой проблемы обстоятельство, но и оно не исчерпывает ее пол-
ностью. Дело в том, что основу познавательных  процессов  составляет  не
индивидуальная практика субъекта, а "совокупность  человеческой  практи-
ки". Поэтому не только мышление, но и  восприятие  человека  в  огромной
степени превосходят своим богатством относительную бедность его  личного
опыта.
   Правильная постановка в психологии вопроса о роли практики как основы
и критерия истинности требует исследовать, как именно входит практика  в
перцептивную деятельность человека. Нужно сказать,  что  психология  уже
накопила множество конкретно-научных данных, которые вплотную подводят к
решению этого вопроса.
   Как уже говорилось, психологические исследования делают для  нас  все
более очевидным, что решающая роль в процессах восприятия принадлежит их
эфферентным звеньям. В некоторых случаях, а  именно,  когда  эти  звенья
имеют свое выражение в моторике или микромоторике, они выступают  доста-
точно отчетливо; в других случаях они являются "упрятанными", выражающи-
мися в динамике текущих внутренних состояний  реципирующей  системы.  Но
они всегда существуют. Их функция является "уподобительной" не только  в
более узком значении47, но и в значении более широком. Последнее охваты-
вает также функцию включения в  процесс  порождения  образа  совокупного
опыта предметной деятельности человека. Дело в том, что такое  включение
не может осуществится в результате простого повторения сочетаний сенсор-
ных элементов и актуализации временных связей между ними. Ведь речь идет
не об  ассоциативном  воспроизведении  недостающих  элементов  сенсорных
комплексов, а об адекватности  возникающих  субъективных  образов  общим
свойствам реального мира, в котором живет, действует человек. Иначе  го-
воря, речь идет о  подчиненности  процесса  порождения  образа  принципу
правдоподобия.
   Для иллюстрации этого принципа обратимся опять-таки к хорошо и  давно
известным психологическим фактам - к эффектам "псевдоспокического"  зри-
тельного восприятия, изучением которых мы сейчас вновь занялись. Как из-
вестно, псевдоскопический эффект состоит в том, что  при  рассматривании
объектов через бинокль, составленный из двух призм Дове, происходит  за-
кономерное искажение восприятия: более близкие  точки  объектов  кажутся
более отдаленными и наоборот. В результате, например, вогнутая  гипсовая
маска лица видится при определенном освещении  как  выпуклое,  рельефное
его изображение, а рельефное изображение  лица  видится,  наоборот,  как
маска. Но главный интерес опытов с псевдоскопом заключается в  том,  что
видимый псевдоскопический образ возникает только в том случае,  если  он
правдоподобен (гипсовая маска лица столь же "правдоподобна" с точки зре-
ния реальности, как и его гипсовое выпуклое  скульптурное  изображение),
или в случае, если тем или иным способом удается заблокировать включение
видимого псевдоскопического образа в сложившуюся у человека картину  ре-
ального мира.
   Известно, что если заменить голову человека, сделанную из гипса,  го-
ловой реального человека, то псевдоскопический эффект вообще не возника-
ет. Особенно демонстративным я