-
родинамических состояний своей рецептирующей системы. Иначе говоря,  для
субъекта не существует никакой структуры, которая могла бы быть вторично
соотнесена им с внешним объектом, подобно тому как он  может  соотнести,
например, свой рисунок с оригиналом.
   О том, что предметность ("объективированность") ощущений и восприятий
не есть нечто вторичное, свидетельствуют многие давно известные в психо-
логии замечательные факты. Один из них связан с так называемой  "пробле-
мой зонда". Факт этот состоит в том, что у хирурга,  зондирующего  рану,
"чувствующим" является конец зонда, которым он нащупывает пулю,  -  т.е.
его ощущения оказываются парадоксально смещенными в мир внешних вещей  и
локализуются не на границе "зонд-рука", а на границе  "зонд-воспринимае-
мый объект" (пуля). То же происходит и в любом другом  аналогичном  слу-
чае, например, когда мы воспринимаем шероховатость бумаги кончиком  ост-
рого пера. ощупываем в темноте дорогу при помощи палки и т.п.
   Главный интерес этих фактов состоит в том, что в  них  "разведены"  и
частью экстериоризированы отношения, обычно  скрытые  от  исследователя.
Одно их них - отношение "рука-зонд". Воздействие, оказываемое зондом  на
рецептивные аппараты руки, вызывает ощущения, интегрирующиеся в  сложный
зрительно-тактильный его образ и в дальнейшем выполняющие ведущую роль в
регуляции процесса удерживания зонда в руке. Другое отношение - это  от-
ношение "зонд-объект". Оно возникает, как только действие хирурга приво-
дит зонд в соприкосновение с объектом. Но даже в  это  первое  мгновение
объект, выступающий еще в своей неопределенности  -  как  "что-то",  как
первая точка на линии будущего "рисунка" - образа, - является отнесенным
к внешнему миру, локализованным в объективном пространстве. Иначе  гово-
ря, чувственный психический образ обнаруживает свойство предметной отне-
сенности уже в момент своего становления. Но продолжим анализ  отношения
"зонд - объект" несколько дальше. Локализация объекта в пространстве вы-
ражает его отдаленность от субъекта; это - очарование границ" его  неза-
висимого от субъекта  существования.  Границы  эти  обнаруживаются,  как
только деятельность субъекта вынуждена подчиниться объекту, а это проис-
ходит даже в том случае, когда деятельность приводит к его переделке или
уничтожению. Замечательная особенность рассматриваемого отношения заклю-
чается в том, что эта граница проходит как граница между двумя  физичес-
кими телами: одно из них - оконечность зонда - реализует познавательную,
перцептивную деятельность субъекта, другое составляет объект  этой  дея-
тельности. На границе этих двух материальных вещей и локализуются ощуще-
ния, образующие "ткань" субъективного образа объекта: они выступают  как
сместившиеся на осязающий конец зонда - искуственного  дистантрецептора,
который образует продолжение руки действующего субъекта.
   Если в описанных условиях восприятия  проводником  действия  субъекта
является вещественный предмет, который приводится  в  движение,  то  при
собственно дистантном восприятии  процесс  пространственной  локализации
объекта перестраивается и крайне усложняется. В случае  восприятия  пос-
редством зонда рука по отношению к зонду существенно  не  движется,  при
зрительном же восприятии подвижным является глаз, "перебирающий"  дости-
гающие его сетчатку световые лучи, которые отбрасываются объектом. Но  и
в этом случае, чтобы возник субъективный  образ,  необходимо  соблюдение
условий, перемещающих границу  "субъект-объект"  на  поверхность  самого
объекта. Это те самые условия, которые создают так называемую инвариант-
ность зрительного объекта, а именно, наличие таких смещений сетчатки от-
носительно отраженного светового потока, которые создают как  бы  непре-
рывную, управляемую субъектом "смену щупал", являющуюся эквивалентом  их
движения по поверхности объекта. Теперь ощущения субъекта тоже смещаются
на внешние границы объекта, но не по вещи (зонду), а по световым  лучам;
субъект видит не сетчаточную, непрерывно и быстро изменяющуюся  проекцию
объекта, а внешний объект в его относительной  инвариантности,  устойчи-
вости.
   Как раз игнорирование главного признака чувственного образа  -  отне-
сенности наших ощущений к внешнему миру - и создало то крупнейшее  недо-
разумение, которое подготовило почву для субъективно  -  идеалистических
выводов из принципа специфической энергии органов чувств.  Недоразумение
это заключается в том,  что  субъективно  переживаемые  реакции  органов
чувств, вызываемые действиями раздражителей, были отождествлены И.Мюлле-
ром с ощущениями, входящими в образ внешнего мира. В действительности же
никто, конечно, не принимает свечение, возникающее в результате электри-
ческого раздражения глаза, за реальный свет, и только  Мюнхаузену  могла
прийти в голову идея поджечь порох на полке ружья  искрами,  сыплющимися
из глаз. Обычно мы совершенно правильно говорим: "потемнело  в  глазах",
"звенит в ушах", - в глазах, и ушах, а не в комнате, на улице и  т.д.  В
защиту вторичности отнесения субъективного образа  можно  было  бы  сос-
латься на Зендена, Хебба и других авторов, описывающих случаи восстанов-
ления зрения у взрослых людей после удаления врожденной катаракты:  вна-
чале у них возникает лишь хаос субъективных зрительных явлений,  которые
затем соотносятся с объектами внешнего мира, становятся их образами.  Но
ведь это люди с уже сформировавшимися в  другой  модальности  предметным
восприятием, которые теперь получают лишь новый вклад со стороны зрения;
поэтому, строго говоря, мы имеем здесь не вторичную отнесенность  образа
к внешнему миру, а включение в образ внешнего мира элементов  новой  мо-
дальности.
   Конечно, дистантное восприятие  (зрительное,  слуховое)  представляет
собой процесс чрезвычайной сложности, и е