е эмоционального перенапряжения в результате деятельности 
«патологического утомления», а также соответствующих переживаний. Этой точке 
зрения противостоят взгляды E. Bleuler, W. Griesenger, R. Krafft-Ebing и др., 
отмечавших невозможность развития нервного заболевания под влиянием чрезмерного 
эмоционального перенапряжения (E. Bleuler), наличие при неврастении 
«недоразвития нервной системы ... гипопластичности сердечнососудистой системы» 
(W. Griesenger), токсико-инфекционных нарушений, соматопсихо-химического 
комплексного синдрома и т.д.
    Дискуссии в отношении причин развития неврастении показывают продуктивность 
не противопоставления, а взаимного влияния конституциональных (эндогенных), 
соматогенных и экзогенных факторов на становление и развитие неврастенических 
расстройств.8 Неврастенические нарушения могут развиваться при определенных 
условиях у человека с любыми индивидуально-типологическими особенностями. 
Однако формы и варианты неврастении и ее клиническая окраска во многом будут 
зависеть от эндогенного конституционального и «ослабляющего» соматического 
фактора. Именно это основополагающее положение позволило О. Бумке уже в начале 
XX столетия сформулировать положение о том, что в «функциональной области мы 
должны принципиально и навсегда отказаться от установленных резко отграниченных 
болезненных форм, от неподвижной системы болезней». /4- С.29/
    Учитывая неопределенность границ неврастении в понимании H. Bird и его 
ближайших последователей в США (которые вскоре стали называть неврастению 
американским неврозом), конец XIX — начало XX столетия характеризуются 
серьезными клиническими исследованиями ее различных форм и вариантов. Это 
привело к сужению диагностических рамок неврастении и исключению из нее других 
невротических расстройств. В этот период достаточно хорошо была описана клиника 
истерии и ипохондрии. Эти клинические формы наряду с неврастенией по существу 
наполнили всю группу основных болезненных расстройств, рассматривающихся 
пограничной психиатрией на протяжении XX столетия.
    С конца XIX в. начинает завоевывать своих сторонников учение о психопатиях.
9 В ряду исследователей, впервые стремившихся отделить от неврозов и основной 
группы психозов и описать психические нарушения «дисгармонии мозговых функций» 
в виде психопатий «уродливо странной психической личности», «аномалий 
характера», «болезненного характера» и т.д., по праву следует назвать имена 
крупнейших отечественных ученых: В.Х. Кандинского (в 1883 г. в работе «Случай 
сомнительного душевного состояния перед судом присяжных» он отметил по существу 
все основные признаки психопатии), В.М. Бехтерева (в 1886 г. в Казани 
опубликовал первую в мире небольшую книгу, специально посвященную психопатии и 
ее судебно-психиатрической оценке), С.С. Корсакова (описавшего в учебнике по 
психиатрии, вышедшем в 1893 г., клинические варианты «психопатической 
конституции»). Большую роль в формировании взглядов врачей на психопатию 
сыграли работы немецкого исследователя J. Koch, описавшего в 1889 и 1891 гг. в 
качестве «врожденных и приобретенных отклонений психики» «психопатические 
неполноценности», которые не представляют собой душевную болезнь». /5- С.23/ 
Большое значение для становления учения о психопатиях имели работы В. Morel 
(1903), V. Magnan (1903) и других французских авторов, придерживавшихся для 
обозначения психопатических личностей термина «неуравновешенные» (les 
desequilibres). Ими специально подчеркивались две основные группы особенностей 
в происхождении психопатических черт: врожденные (конституциональные) и 
приобретенные на протяжении жизни.
    В наиболее обобщенном и фундаментальном виде концепция о психопатиях была 
создана E. Kraepelin на рубеже столетий. В пятом издании его руководства по 
психиатрии имеется глава «Психопатические состояния», в седьмом издании (1904) 
она называется уже иначе — «Психопатические личности». В последнем прижизненном 
издании руководства (1915) автор рассматривал пограничные психические 
расстройства в группах психогенных заболеваний: невроз истощения, невроз 
ожидания, индуцированное помешательство, истерии, невроз навязчивых состояний 
(E. Kraepelin описывает больных этой группы вместе со страдающими пироманией, 
клептоманией и другими «импульсивными помешательствами»), неврозы при 
несчастных случаях у пленных (шла первая мировая война и это было весьма 
актуально. — Ю.А.), а также в семи группах психопатий, выделяя возбудимых, 
неустойчивых, импульсивных, «патологических лгунов», «чудаков», антисоциальных 
«врагов общества», «ищущих конфликтов».10
    В отечественной психиатрии блестящее описание клинической динамики основных 
форм психопатий было дано П.Б. Ганнушкиным (1926). Эти описания, ставшие 
классическими, до настоящего времени во многом повторяются различными 
исследователями.
    Однако П.Б. Ганнушкин использовал как клинические, так и социальные 
принципы выделения отдельных форм психопатий. В результате наряду с 
клиническими группами (циклоиды, астеники и т.д.) им приводится описание 
«антисоциальных психопатов», «патологических лгунов» и др., выделяемых 
преимущественно на основании социально-поведенческих, а не клинико-врачебных 
характеристик. Нетрудно убедиться, что приводимые П.Б. Ганнушкиным клинические 
описания свидетельствуют о распространении им картин психопатий, с одной 
стороны, на реактивно обусловленные состояния, а с другой — на 
маниакально-депрессивный психоз, эпилепсию (с редкими припадками или вообще без 
них) и шизофрению.
    В настоящее время в отечественной литературе клинические группы и формы 
психопатий, выделявшиеся П.Б. Ганнушкиным, сузились главным образом за счет 
более четкого отграничения состояний декомпенсации психопатических личностей от 
реактивно обусловленных невротических состояний и более детального описания 
форм и этапов течения эндогенных психозов. Основные группы и формы психопатий в 
описании