етном 
способе осуществления ответного поведения, ведущего к достижению цели. Подобная 
реакция не приводит к развитию эмоционально-стрессового состояния.
    Качественно иные отношения складываются, если в ситуации «угрозы» (и при 
соответствующем субъективно окрашенном переживании) организмом не может быть 
использован ранее фиксированный стереотип поведения или если действие, 
выполняемое по готовой программе поведения, не реализуется ожидаемым 
результатом. Возникает состояние, которое обозначается в физиологии как 
«рассогласование» (отсутствие полезного результата действия). Оно 
воспринимается оценочными системами мозга (психофизиологические системы 
отрицательного подкрепления) как негативное и сопровождается сильным 
эмоциональным возбуждением, биологический смысл которого заключается в переводе 
организма на «аварийный» уровень физиологической адаптации. Происходят активный 
поиск выхода из ситуации, подбор оптимальных вариантов поведения по методу 
«проб и ошибок», активация экстраполяционных механизмов (информационный поиск), 
максимальная активизация энергетических процессов и вегетативных механизмов 
обеспечения активности. Весь этот комплекс и является начальной фазой развития 
эмоционально-стрессовой реакции (острый стресс). Субъективным эквивалентом 
сигнала угрозы и «рассогласования» является чувство страха. Естественно, что у 
животных дефиниция этого психологического состояния не может осуществляться по 
аналогии с человеком. Однако в соответствующем эквиваленте, сообразно уровню 
развития психики, страх как витальная эмоция присущ и представителям животного 
мира. В экспериментальной психофизиологии этим термином обозначают реакции и 
состояния животного, когда условный (эмоционально нейтральный) сигнал 
предшествует аверсивному (обычно ноцицептивному) раздражению. Реакция страха 
выступает как реакция антиципации на последующий аверсивный стимул. Мерой 
измерения реакции страха в процедуре условнорефлекторного ее обусловливания 
служит обычно продолжительность или степень нарушения фоновой оперантной 
деятельности, основанной на положительном подкреплении. Такая ситуация по своей 
нейрофизиологической сущности является конфликтной, поскольку доминирующее 
эмоциональное состояние (страх) является чужеродным для функциональной системы 
текущей деятельности (условно-рефлекторное или оперативное поведение) и 
нарушает ее.
    Если по условиям экспериментальной ситуации не вводится сигнал, 
предуведомляющий о последующем аверсивном раздражении, или вероятность 
становится прагматически неопределенной, что не позволяет реализовать реакцию 
избегания или избавления, либо вообще формируется неизбегаемая ситуация, то 
эмоциональное возбуждение (которое развивается у животного при отказе от 
деятельности вследствие невозможности адекватного решения или преобразования 
ситуации) обозначается как тревога. Внешний сигнал не вызывает непосредственной 
деятельности, но в силу своего информационного значения вызывает субъективно 
окрашенное психологическое состояние, модальность которого основана на опыте 
прошлых контактов с этим сигналом. Доминирующее эмоциональное состояние как 
инертная, длительно протекающая психологическая реакция выступает 
детерминатором адаптивного поведения, в качестве дополнительной информации 
включается в процесс афферентного синтеза и трансформирует («вытормаживает») 
ответную поведенческую реакцию. По своей нейрофизиологической сущности — это 
также конфликтная ситуация.
    Таким образом, анализ психофизиологической сущности развития невротических 
и эмоционально-стрессовых состояний свидетельствует об их принципиальной 
общности. В обоих случаях начальным звеном является конфликтная ситуация с ее 
психологическим эквивалентом (субъективное состояние типа страха — тревоги). 
Определяющим фактором являются не сила стрессора, не объективная качественная 
(физическая) характеристика негативно-подкрепляющего воздействия, не реальная 
окружающая ситуация, а психологическая оценка воздействия как негативного 
влияния. При этом учитывается невозможность управления ситуацией и отсутствие 
способов ее избегания или преодоления. Следовательно, стратегия и тактика 
терапевтического воздействия в качестве средств профилактики или лечения 
(коррекции) таких состояний должна строиться с учетом прицельного воздействия 
на механизмы регуляции («включения») компенсаторных психологических состояний.
    Хорошо известно, что не всякое эмоционально-негативное воздействие, даже 
повторяющееся длительно, вызывает психопатологическое состояние. По 
общепризнанным представлениям, в качестве стрессорной признается только реакция,
 достигающая таких уровней выраженности, при которых психологические и 
физиологические адаптивные способности перенапряжены до предела. Невротические 
расстройства, как уже отмечалось, развиваются при перенапряжении основных 
нервных процессов. Даже если не детализировать их существо и реальный 
физиологический субстрат, остается нерешенным вопрос о том, что же за мера 
определяет этот предел перенапряжения и по каким критериям возможна его 
констатация? Конкретного ответа на этот вопрос пока еще нет. Экспериментальные 
исследования неврозов развивались преимущественно в аспекте описания динамики 
условнорефлекторных процессов, но не тех фундаментальных биологических реакций, 
которые могут быть документированы на уровне биоэнергетических нейрохимических 
или мембранных процессов мозга. То же относится и к эмоционально-стрессовым 
реакциям.
    Углубленное понимание этой проблемы, как следует из клинических наблюдений 
и данных экспериментальных исследований, возможно только при учете динамичности 
развития психогенных патологических реакций. При этом следует различать: 1) 
комплекс непосредственных психофизиологических реакций, развивающихся при 
восприятии и переработке информации, актуальной для личности и субъективно 
воспринимаемой как эмоционально-значимая (негативная); 2) процесс 
психологической адаптации к эмоционально-негативным переживаниям, сопряженный с 
ц