иническая) характеризуется парциальностью клинических 
проявлений. Для нее типична ситуационная обусловленность, ограниченность во 
времени, отсутствие синдромальной завершенности и известный полиморфизм всех 
проявлений. Сроки формирования этой стадии колеблются от 4 до 10 лет в 
зависимости от индивидуально-личностных особенностей работающих, от комплекса 
производственных и социально-психологических факторов. Феноменологические 
проявления этих расстройств достаточно разнообразны: астенические и 
вегетативные реакции, аффективные расстройства (тревога, страх) и 
характерологические реакции, в которых раскрывается индивидуальный радикал 
личности. Важным является тот факт, что, несмотря на наличие определенных 
расстройств, к обозначению которых могут быть применены клинические дефиниции, 
субъективно они не воспринимаются как болезненные и отвергаются личностью. В 
отличие от невротических симптомов психические расстройства, выявляемые в этой 
стадии, не имеют феномена «субъективной значимости» для рабочих. 
Психологическая защита проявляется рационализацией и перенесением: «темнота, 
поэтому и устаем», «потому и голова болит», «раздражительны? — все мы здесь 
такие» и т.д.
    Переход стадии доклинических расстройств в стадию функциональных 
психических нарушений (в среднем при стаже 10—16 лет) знаменует собой 
возникновение синдромально завершенных и имеющих клиническую специфичность 
психических нарушений пограничного спектра, ядром которых является 
депривационный синдром. Психические нарушения в этих случаях включают в себя 
различные варианты эмоционального напряжения, обманы восприятия, нарушения 
пространственного восприятия и характерологические развития.
    Эмоциональное напряжение, возникающее в условиях темноты, может быть 
представлено в виде тревоги, страха и фобий (Яхин К.К., 1979). Тревога, 
возникающая в условиях работы в темноте и при неактиничном освещении, не 
выходит за пределы регистра невротических форм реагирования. Окружающая темнота 
из потенциального носителя угрозы превращается в субъективно воспринимаемую 
опасность. Вся обстановка начинает таить в себе «что-то грозное». Проявляется 
предуготовленность к «сигналам опасности», которыми могут оказаться либо 
неожиданный шум, шорох, звук или, наоборот, прерывание обычного шума работающих 
машин. Все это вызывает усиление тревоги, сопровождается вегетативными 
проявлениями — сердцебиением, сухостью во рту, дрожью в руках и ногах. Несмотря 
на выраженность тревоги, обычно сохраняется критическое отношение к своим 
переживаниям, понимание необоснованности своих опасений. Работники, как правило,
 скрывают от окружающих свое состояние, пытаются отвлечься. С этой целью поют 
песни, разговаривают сами с собой. Тревога может усиливаться под влиянием 
неожиданных раздражителей или в одиночестве и ослабевать в присутствии людей.
    Страх является другим видом проявления эмоционального напряжения в темноте. 
Чаще всего он представлен в виде опасения конкретных ситуаций: «кто-то зашел», 
«кто-то стоит», «сейчас он подойдет и схватит меня». Эти работники часто 
оглядываются на дверь, ожидают «вошедших». Отсутствие ответа на оклик приводит 
к нарастанию страха. Контроль над этим чувством может теряться и тогда 
работники выходят из темного помещения на свет. Усилению страха способствуют и 
случайные раздражители, маловероятные в этой ситуации: неожиданный толчок в 
спину, внезапно заработавшая машина, посторонние предметы, оказавшиеся на 
рабочем месте и т.д. В подобных случаях страх внезапно усиливается до 
выраженных форм. Этому способствуют также и аффективные зрительные и слуховые 
галлюцинации, в которых отражается фабула страха. Состояние обычно ухудшается в 
ночную смену и при необходимости войти в редко посещаемые помещения. В отличие 
от тревоги страх является не только более динамичным, но и более «контагиозным».
 Резкий крик, неожиданный звук приводят к массовым уходам работников со своих 
рабочих мест. Только убеждение в необоснованности страха после проверки 
рабочего помещения восстанавливает трудоспособность. Страх в темноте, как и 
тревога, может быть выражением предрассудков и суеверий. В таких случаях его 
фабула отражает содержание предрассудка — «боюсь дьявола», «боюсь мертвецов» и 
т.п. В других случаях страх в темноте является приобретенным, носящим следы 
какого-то аффекта, который человек ранее пережил в темноте.
    Стойкие и длительно фиксированные фобические нарушения не являются 
характерными для лиц, работающих в условиях темноты и неактиничного освещения. 
Это вызвано тем, что лица с выраженными сенситивными и психастеническими 
чертами характера в рамках психопатий, как было отмечено выше, увольняются еще 
в период адаптации.
    Темнота нередко вызывает у работников склонность к фиксации внимания на 
собственных переживаниях и мыслях. Обидное слово, неприятный эпизод из жизни 
или просто плохое самочувствие — все это может явиться источником для 
дополнительных размышлений и воспоминаний, носящих навязчивый характер.
    Фобические нарушения иногда проявляются в виде возникновения ощущения 
пребывания в каком-то узком пространстве: «как будто в яме», «сижу в глубоком 
колодце», «как будто замурованный». Появляется это ощущение обычно на фоне 
подавленного настроения и особенно при работе в одиночестве. Возникшее чувство 
сопровождается беспокойством, напряженностью и вегетативными проявлениями — 
ощущением озноба, слабостью в руках и ногах, чувством нехватки воздуха.
    В других случаях фобические нарушения проявляются навязчивыми мыслями 
неприятного характера: «что я сделаю, если вдруг в темноте передо мной 
возникнет человек?», «что я сделаю, если кто-либо до меня дотронется?». Следует 
отметить, что оживлению навязчивых мыслей, воспоминаний и представлений 
способствуют услышанные сообщения о несчастных случаях, увиденные эпизоды 
похорон, «тяжелых фильмов» и т.д. Навязчивые явления иногда вх