когда работал на эксплуатации атомных станций. В первый миг — онемение, в груди 
все обрушивается лавиной, обдает холодной волной невольного страха прежде всего 
оттого, что застигнут врасплох и вначале не знаешь, что делать, пока стрелки 
самописцев и показывающих приборов разбегаются в разные стороны, а твои глаза 
разбегаются вслед за ними, когда неясна еще причина и закономерность аварийного 
режима, когда одновременно (опять же невольно) думается где-то в глубине, 
третьим планом, об ответственности и последствиях случившегося. Но уже в 
следующее мгновение наступает необычайная ясность головы и хладнокровие...». 
/55- С.32—33/
    Неожиданное возникновение жизнеопасной ситуации у неподготовленных людей 
может вызвать страх, сопровождающийся появлением измененного состояния сознания.
 Наиболее часто развивается оглушенность, выражающаяся в неполном осмыслении 
происходящего, затруднении восприятия окружающего, нечетком (при глубоких 
степенях — неадекватном) выполнении необходимых жизнеспасающих действий.
    Специальные исследования большого числа пострадавших, проводившихся со 
второго дня спитакского землетрясения в Армении в декабре 1988 г., показали, 
что более чем у 90 % обследованных имелись психогенные расстройства. Их 
выраженность и продолжительность были различны — от нескольких минут до 
длительных и стойких невротических и психотических расстройств. Вот несколько 
примеров, описанных врачами психиатрических бригад, работавших в зоне 
землетрясения, В.П. Ваховым, Ю.В. Назаренко и И.В. Колос.
    «Обследуемый П. отмечает, что «по минутам» помнит все события, 
предшествовавшие подземному толчку, «память как бы фотографически запечатлела 
эти мгновения»; события, происходившие в течение нескольких часов после начала 
толчков, также помнит хорошо, а вот потом «время как бы ускорило свой ход, 
поэтому в памяти многое сохранилось отрывочно».
    При начале землетрясения П. находился в приемной начальника, говорил по 
телефону. С первым толчком упал, быстро выбежал из здания. Земля «ходила под 
ногами» (начало землетрясения характеризовалось внезапно возникшим первым 
горизонтальным толчком и резкими колебаниями земли при втором и последующих 
вертикальных толчках), многие падали, бежали. Видел все четко, но перестал 
что-либо слышать. Ужас и страх, появившиеся сначала, сменились ощущением покоя 
и даже душевного комфорта. Время «застыло», перед глазами стоял туман, однако 
видно было хорошо. Руки казались чужими, не слушались, потеряли 
чувствительность. Внезапно вспомнил, что забыл закрыть дверь, и спокойно пошел 
в здание. П. совершал непонятные действия: начал спокойно раскладывать средство 
для борьбы с мышами, не обращая внимания на окружающее. Выходя из здания, никак 
не мог закрыть дверь, не замечая, что она перекошена. Вдруг «вспомнил», что 
происходит землетрясение, увидел проломленный потолок. Вернулся слух, появился 
сильный страх, выбежал на улицу, стал рыдать, кричать, кататься, вспомнил о 
детях, побежал к дому. Окружающее представлялось не вполне реальным, похожим на 
спектакль, сон или кино. Думал, что «все так задумано», уже «все это было и 
будет еще долго». Прибежал не к дому, а на окраину города. В последующем 
обнаружил живых детей и жену, стоящих около разрушенного дома. «Руки и ноги не 
слушались», было ощущение нереальности. Лишь на второй день осознал происшедшее,
 пытался принимать участие в спасательных работах, но ничего «не мог делать — 
была смертельная усталость и безразличие».»
    «М. в момент землетрясения находился недалеко от своего дома. После 
окончания толчков не мог сдвинуться с места, оторвать руки от забора, за 
который держался. На его глазах обрушились школа и жилой дом. Сколько времени 
стоял неподвижно — не помнит, плохо слышал, «как бы оглох», не понимал, что 
происходит вокруг. В глазах было темно, тошнило, сильно болела голова. Вдруг 
«прозрел», бросился к школе спасать детей, затем вспомнил о родных и побежал к 
дому. Дом разрушился, дочь не нашел, жену вытащили всю в крови, ее увезли в 
больницу, сын оказался погребенным под руинами школы. У М. развилось реактивное 
состояние с преобладанием депрессивных нарушений, несколько дней ничего не ел и 
не спал, бродил по разрушенному городу, ничем не мог заниматься...»
    «К. во время начала землетрясения ехал с женой и детьми в автомашине. При 
первом толчке машину занесло. Увидел, как все вокруг рушится, ощутил тошноту, 
головокружение, резкую головную боль. Стал «как без сознания», «сердце летало», 
ничего не видел, было ощущение, что «смотришь на сварку, а потом темно». Что 
делали жена, дети — не помнит. Через некоторое время пришел в себя, поехал к 
дому. Увидел раздавленных, изувеченных, висящих на обломках дома соседей. Резко 
почувствовал себя плохо, сердце «остановилось», «внутри все умерло», «ничего не 
чувствовал». Лишь через несколько часов понял, что произошло землетрясение и 
надо спасать людей. Несмотря на это, несколько дней полностью был 
нетрудоспособен из-за астенизации и «полного безразличия» к происходящему.»
    Аналогичные психогенные расстройства, однако не всегда столь выраженные и 
продолжительные, наблюдаются при всех остро развившихся жизнеопасных ситуациях, 
затрагивающих большое число людей. Вот еще несколько примеров, наблюдавшихся в 
июне 1988 г. вблизи переезда у железнодорожной станции Арзамас во время мощного 
взрыва химических веществ. Очевидцы отмечают внезапную яркую вспышку, сильную 
ударную волну, большое яркое грибообразное облако. На месте взрыва образовалась 
воронка глубиной 26—28 м и размерами примерно 80x50 м. Ударная волна вызвала 
сильные разрушения в радиусе 5—6 км. В результате взрыва погиб 91 человек, 744 
человека получили повреждения и обратились за медицинской помощью. Многие люди, 
не получившие физических повреждений и даже находившиеся в отдалении от места 
взрыва, были потрясены, у части из них наблюдались достаточно выраженные 
психогенные расстройства.
    Врач психиатрической бригады Г.В. Петров описывал состояние некото