ых 
пострадавших.
    «В., 42 лет. Во время взрыва находилась в служебном кабинете на заводе, 
расположенном вблизи переезда. Внезапно ощутила колебания пола, удар, услышала 
шум, треск, сыпались разбитые стекла. Подумала, что упала люлька с малярами, 
производившими ремонт дома, хотела выбежать и оказать им помощь. В коридоре 
увидела сослуживцев, упавших на пол (от толчков взрывной волной), во дворе 
заметила испуганных людей, которые метались, спрашивали: «Что случилось?». 
Увидела темное грибообразное облако со стороны железнодорожного переезда. 
Появилась тревога за близких, сменившаяся «смертельным страхом». Не понимала, 
что происходит. Была «как парализованная». Видела раненых осколками стекла и 
получивших ушибы, не могла подойти к ним, чтобы оказать помощь. Начал 
беспокоить пульсирующий шум в ушах. Такое состояние продолжалось несколько 
минут. Потом, «пересилив себя» и поняв, что произошло, начала помогать 
пострадавшим. В последующем длительное время боялась подходить к железной 
дороге, сотрясение почвы проходящего поезда было крайне неприятно, вызывало 
тошноту и шум в ушах.»
    «Пострадавшая Г. в момент взрыва готовилась гладить белье, находилась у 
себя дома. Внезапно почувствовала сотрясение, удар по голове. При этом боли не 
ощущала. Видела, как с потолка сыпалась штукатурка. Считала, что обрушивается 
перекрытие, давно находившееся в аварийном состоянии. Ощутила удар 
электрическим током в руку (от кисти к плечу), думала, что это поражение 
электрическим током от включенного утюга: «Наверное, я умерла, может быть, даже 
обуглилась, но если я думаю — значит, я жива». Решила узнать, что же случилось. 
Осмотрелась, увидела холодильник, удивилась — он должен быть на кухне. 
Оказалось, что через разрушенную перегородку взрывной волной пострадавшую 
переместило туда, где была кухня. На холодильнике увидела кровь, поняла, что 
ранена. Слышала на улице шум, громкие голоса, хотела узнать, что произошло, но 
была «как обездвижена», ощущала «безразличие» к окружающему и «ужасную 
слабость». Был сильный шум в ушах и головокружение. Вспомнила о сыне, который 
гулял во дворе, но не было сил подняться с пола и взглянуть в окно. Услышала 
голоса: «Не трогай ее, надо помочь тем, кто еще жив». Поняла, что ее считают 
мертвой, пыталась кричать и двигаться, но ничего не получалось, была «как 
окаменелой». В больнице узнала о смерти сына. В последующем развилось стойкое 
невротическое состояние с преобладанием депрессивных расстройств.»
    Из приведенных в качестве примеров наблюдений и из анализа общего состояния 
людей, переживших сильное землетрясение, ураган или катастрофу, следует важное 
для планирования и организации спасательных мероприятий заключение: подавляющее 
большинство людей после внезапно возникшей жизнеопасной ситуации даже при 
отсутствии физического повреждения вследствие психогенных расстройств в первый 
период развития ситуации являются практически нетрудоспособными. Это позволяет 
ставить вопрос о выводе при первой же возможности из зоны бедствия переживших 
катастрофу и о планировании спасательных и первых восстановительных работ 
главным образом силами людей, прибывающих из непострадавших районов. Однако 
опыт показывает, что вопросы замены в зоне бедствия специалистов, особенно 
занимающих руководящее положение, требуют индивидуальной оценки их состояния. 
Вероятно, в ряде случаев допустима не замена специалистов и руководителей, а 
временное прикомандирование к ним соответствующих дублеров. С нашей точки 
зрения, такая система, часто использовавшаяся в зоне спитакского землетрясения, 
полностью себя оправдала.
    Специальный обобщенный анализ позволяет проследить определенную динамику 
возникновения и развития у пострадавших отдельных психопатологических 
проявлений, зависящих от этапа внезапно развившейся экстремальной ситуации. 
Непосредственно после острого воздействия, когда появляются признаки опасности, 
у людей возникают растерянность, непонимание того, что происходит. За этим 
коротким периодом при простой реакции страха отмечается умеренное повышение 
активности: движения становятся четкими, экономными, увеличивается мышечная 
сила, что способствует перемещению многих людей в безопасное место. Нарушения 
речи ограничиваются ускорением ее темпа, запинанием, голос становится громким, 
звонким, отмечается мобилизация воли, внимания, идеаторных процессов. 
Мнестические нарушения в этот период бывают представлены снижением фиксации 
окружающего, нечеткими воспоминаниями происходящего вокруг, однако в полном 
объеме запоминаются собственные действия и переживания. Характерным является 
изменение переживания времени, течение которого замедляется и длительность 
острого периода представляется увеличенной в несколько раз.
    При сложных реакциях страха в первую очередь отмечаются более выраженные 
двигательные расстройства. При гипердинамическом варианте наблюдается 
бесцельное, беспорядочное метание, множество нецелесообразных движений, 
затрудняющих быстрое принятие правильного решения и перемещение в безопасное 
место, в ряде случаев наблюдается паническое бегство. Гиподинамический вариант 
характерен тем, что человек как бы застывает на месте, нередко старается 
«уменьшиться», принимая эмбриональную позу, садится на корточки, обхватив 
голову руками. При попытке оказать помощь либо пассивно подчиняется, либо 
становится негативистичным. Речевая продукция бывает в этих случаях отрывочной, 
ограничивается восклицаниями, в ряде случаев отмечается афония. Воспоминания о 
событии и своем поведении у пострадавших в этот период недифференцированны, 
суммарны.
    Наряду с психическими расстройствами нередко отмечаются тошнота, 
головокружение, учащенное мочеиспускание, ознобоподобный тремор, обмороки; у 
беременных женщин — выкидыши. Восприятие пространства изменяется, искажаются 
расстояние между предметами, их размеры и форма. В ряде наблюдений окружающее 
представляется «нереальным», причем это ощущение затягивается на несколько 
часов после воздействия. Длительными мо