демонстрациями 
нарушения интеллекта (невозможность назвать возраст, дату, перечислить факты 
анамнеза, имена родных, произвести элементарный счет и др.). Поведение при этом 
носит характер дурашливости: неадекватная мимика, вытягивание губ «хоботком», 
сюсюкающая речь и т.д. Особо отчетливо псевдодеменция проявляется при просьбе 
совершить простейшие арифметические операции (сложение, вычитание, умножение). 
Ошибки при этом столь чудовищны, что складывается впечатление, что больной дает 
нарочито неверные ответы.
    Следует отметить, что в литературе особое внимание уделяется возможности 
развития психогений одновременно с другими поражениями — травмами, ранениями, 
ожогами. В таких случаях возможно более тяжелое течение основного поражения. 
Вероятно, можно согласиться с Н.Н. Тимофеевым (1967), отметившим, что «каждая 
закрытая травма головного мозга чревата возможностями легкого развития 
психогенных, невротических реакций и фиксации болезненных симптомов». Поэтому 
неосложненное течение закрытой травмы головного мозга зависит от тактики 
врача-специалиста, обеспечивающего «психическую асептику» в той же мере, в 
какой правильная обработка раны обеспечивает неосложненное ее заживление.
    Изучение наблюдавшихся при экстремальных ситуациях психических расстройств, 
а также анализ всего комплекса спасательных, социальных и медицинских 
мероприятий дает возможность схематически выделить три периода развития 
ситуации, в которых наблюдаются различные психогенные нарушения (схема 5).

    Схема 5. Основные факторы, влияющие на развитие и компенсацию психических 
расстройств при чрезвычайных ситуациях.
    Первый — острый — период характеризуется внезапно возникшей угрозой 
собственной жизни и гибели близких. Он продолжается от начала воздействия до 
организации спасательных работ (минуты, часы). Мощное экстремальное воздействие 
затрагивает в этот период в основном жизненные инстинкты (самосохранение) и 
приводит к развитию неспецифических, внеличностных психогенных реакций, основу 
которых составляет страх различной интенсивности. В это время преимущественно 
наблюдаются психогенные реакции психотического и непсихотического уровня, в 
ряде случаев возможно развитие паники. Особое место в этот период занимают 
психические расстройства у получивших травмы и ранения. В таких случаях 
требуется квалифицированный дифференциально-диагностический анализ, 
направленный на выявление причинно-следственной связи психических нарушений как 
с непосредственно психогениями, так и с полученными повреждениями 
(черепно-мозговая травма, интоксикация вследствие ожога и др.).
    Во втором периоде, протекающем при развертывании спасательных работ, по 
образному выражению, начинается «нормальная жизнь в экстремальных условиях». В 
это время в формировании состояний дезадаптации и психических расстройств 
значительно большее значение имеют особенности личности пострадавших, а также 
осознание ими не только продолжающейся в ряде случаев жизнеопасной ситуации, но 
и новых стрессовых воздействий, таких как утрата родных, разобщение семей, 
потеря дома, имущества. Важным элементом пролонгированного стресса в этот 
период является ожидание повторных воздействий, несовпадение ожиданий с 
результатами спасательных работ, необходимость идентификации погибших 
родственников. Психоэмоциональное напряжение, характерное для начала второго 
периода, сменяется к его концу, как правило, повышенной утомляемостью и 
«демобилизацией» с астенодепрессивными проявлениями.
    В третьем периоде, начинающемся для пострадавших после их эвакуации в 
безопасные районы, у многих происходит сложная эмоциональная и когнитивная 
переработка ситуации, оценка собственных переживаний и ощущений, своеобразная 
«калькуляция» утрат. При этом приобретают актуальность также 
психогенно-травмирующие факторы, связанные с изменением жизненного стереотипа, 
проживанием в разрушенном районе или в месте эвакуации. Становясь хроническими, 
эти факторы способствуют формированию относительно стойких психогенных 
расстройств. Наряду с сохраняющимися неспецифическими невротическими реакциями 
и состояниями в этот период начинают преобладают затянувшиеся и развивающиеся 
патохарактерологические расстройства. Соматогенные психические нарушения при 
этом могут носить разнообразный «подострый» характер. В этих случаях 
наблюдается как «соматизация» многих невротических расстройств, так и в 
известной мере противоположные этому процессу «невротизация» и «психопатизация»,
 связанные с осознанием имеющихся травматических повреждений и соматических 
заболеваний, а также реальными трудностями жизни пострадавших.
    В рамках указанных трех периодов можно рассматривать динамику психических 
расстройств при различных чрезвычайных ситуациях. Несмотря на многие 
специфические особенности, связанные с причинами их возникновения и 
«постчрезвычайной» динамикой, вероятно, во всех случаях сохраняются описанные 
тенденции. Многолетние наблюдения участников ликвидации аварии на Чернобыльской 
АЭС, происшедшей в апреле 1986 г., позволили С.В. Литвинцеву, И.С. Рудому 
(1998) во втором и третьем периодах последовательно рассматривать динамику 
психических расстройств. Она имела свои особенности, связанные с полученным 
облучением «малыми» дозами радиации. Умеренно выраженные астенические 
(астеноневротические и астеновегетативные) расстройства определяли психическое 
состояние в первые 4 года после аварии. Они по существу являлись 
преневротическими проявлениями. В последующие 4 года наблюдалось развитие 
сложных симптомокомплексов, называемых авторами «радиационной психосоматической 
болезнью». В этот период преобладали аффективные, ипохондрические, 
обсессивно-фобические расстройства. Спустя 6—8 лет после аварии уже 
диагностировались психоорганические и соматоформные расстройства. В их 
происхождении имели значение как последствия радиационного облучения, так и 
комплекс психогенных воздействий, связанный со сложными жизненными 
обстоятельствами.
    При исследовании сотрудниками Федерального научно-методического центра 
пограничной психиатр