ном случае не важен,
в  глубине  скрывается  комплекс  неполноценности. Так,  лень  на самом деле
означает избегание трудностей и проблемных ситуаций,  что является признаком
комплекса.  Воровство  --   это   использование  временного  отсутствия  или
уязвимости другого человека, а ложь  связана с  отсутствием смелости сказать
правду.   В   сердцевине   всех   этих   детских   проявлений  --   комплекс
неполноценности.
     Невроз также развивается  из комплекса неполноценности. Чего  только не
сделает человек, страдающий от невротической тревоги! Он постоянно нуждается
в  том, чтобы  его  кто-либо сопровождал  во  всех ситуациях, и если ему это
удается -- он преуспевает  в достижении своих целей. Другие его поддерживают
и   им   занимаются.   Комплекс   неполноценности   переходит   в   комплекс
превосходства:  другие  должны  служить!  Как  и  в  случаях больных  людей,
невротик  находит  способ  достигать  превосходства, заставляя  других собой
заниматься.  Вследствие  политики  избегания,  уклончивости,   обусловленной
комплексом  неполноценности,  который  в свою  очередь  порожден вынужденным
столкновением  с  реальными   трудностями,   невротик   находит   свое  поле
деятельности в  воображаемом  мире,  там он добивается  успехов  и благодаря
этому чувствует себя выдающейся личностью.
     Во всех  этих случаях,  когда наблюдается усиление  комплексов, неудачи
функционирования  в  общественно  полезной  сфере   полностью   зависят   от
отсутствия или недостатка  смелости.  Именно  это, а также  неумение  понять
необходимость  и  полезность  социального  взаимодействия,  служит  основным
препятствием для нормальной жизни в обществе.


Случаи

     Наилучшим образом все эти положения иллюстрируют поведение преступника,
которое   в   действительности   представляет   собой  проявление  комплекса
неполноценности   par   excellence*.   Трусость   и   глупость   преступника
взаимосвязаны как две части одной тенденции.
     Так  же  обстоит  дело  и с пьянством. Акоголики  ищут облегчения своих
проблем и  малодушно удовлетворяются, находя его в никчемном и даже пагубном
поведении.
     Образ   мыслей  этих  людей  резко  расходится   со   здравым  смыслом,
свойственным  установкам  нормальных  людей. Преступники,  например,  всегда
винят других  и  при этом  держат  оправдания  для  себя.  Они рассуждают  о
неприбыльности   труда,  о  жестокости  общества,  которое  их   оттолкнуло,
рассказывают   о   каких-то   внутренних   приказаах,   которым   невозможно
противостоять.  Во  время приговора они  всегда находят  оправдания, подобно
убийце детей Хикману, который сказал: "Меня вел приказ свыше". Другой убийца
говорил после приговора:  "Что толку было в этом мальчишке, которого я убил?
Есть миллионы других!" Некоторые же "философы" даже заявляют, что нет ничего
плохого в убийстве богатой старушки, когда так много дельных людей голодает.
     Нас потрясает болезненная логика подобных аргументов. Все мировоззрение
этих людей  обусловлено их  совершенно  бессмысленными целями, выбор которых
зависит от недостатка смелости. Их жизнь нуждается  в постоянном оправдании,
тогда как  общественно полезная цель обходится без слов и не нуждается  ни в
каких объяснения своих преимуществ.
     Давайте  на   примере  нескольких  клинических  случае  посмотрим,  как
установки и цели,  бывшие социальными превращаются в антисоциальные.  Начнем
со случая девочки четырнадцати лет из  честной добропорядочной семьи.  Семью
содержал отец,  который тяжело  работал,  пока  болезнь не  приковала его  к
постели.  Ее мать, всеми уважаемая женщина, посвятила  себя заботе  о  своих
шестерых детях. Первая дочь, которая умерла в возрасте двенадцати  лет, была
замечательно  талантливым  ребенком.  Вторая  девочка  поначалу  тоже  много
болела,  но  затем  выздоровела и  благодаря  своему  хорошему  положению  в
обществе  поддерживала  семью.  Затем родилась  героиня  нашей истории.  Она
отличалась  завидным  здоровьем и  ее  родители,  которые вечно были  заняты
больными детьми, не  уделяли  ей времени. Существовал еще  младший  брат,  у
которого также талантливость сочеталась с болезненностью. В результате Анна,
назовем  нашу героиню так,  оказалась в окружении детей, которые  были более
любимы  и опекаемы,  чем  она,  и в  конце  концов  ощущение  того,  что  ею
пренебрегают, привело к чувству неполноценности.
     В  школе,  однако,  дела у Анны  шли хорошо,  она была лучшей ученицей.
Учитывая ее  прилежание в учебе,  учительница порекомендовала  ей продолжить
образование и уже в тринадцать  с половиной лет она перешла в высшую школу*.
Здесь она встретилась с новым учителем, которому не понравилась. Возможно, в
начале   ее   успехи  были  не  блестящи,  но  как   бы  там  ни  было,  без
соответствующих  поощрений и доброжелательного внимания ее  дела пошли хуже.
До  тех пор,  пока первая  учительница  ценила  ее,  она не была  проблемным
ребенком: у нее  была  хорошая  репутация как среди  учителей,  так  и среди
соучеников.  Однако, глядя  на ее дружбу,  можно  было  заметить  негативные
тенденции ее  характера: она постоянно критиковала своих друзей  и все время
пыталась  играть  первую  роль  в их  обществе. Она  стремилась находиться в
центре внимания, любила лесть я не признавала критики.
     Целью  Анны  было  добиться  признания,  всеобщей  любви  и заботы. Она
обнаружила, что это было возможно только  в школе. Однако в новой школе  она
столкнулась с  препятствиями. Учителя часто  упрекали ее в том,  что она  не
готовится  к занятиям,