.. Но даже 
если Вы очень постараетесь. Вам все-таки не удастся логическим путем вывести 
этот реальный мир из всех возможных.
-- Чего же его выводить, когда он есть? -- наконец включился в диалог 
Петропавел.
-- Так-то оно так, но все, что "имеет место быть" существует лишь постольку, 
поскольку не существует другого. Существующее существует ценою несуществующего. 
А то, в свою очередь, всегда находится где-нибудь поблизости, рядышком. И 
граница между ними совсем узенькая -- гораздо уже, чем Вы думаете! Если, 
конечно. Вы вообще думаете о таких вещах... Но вот что интересно: достаточно 
малейшего перекоса, малейшего перевеса одного из обстоятельств -- и все сразу 
изменится, пойдет по-другому. Несуществующее займет место существующего и будет 
существовать. И с Вами никогда не произойдет того, что должно было бы произойти,
 не случись этого малейшего перекоса. Есть такой миг, когда все возможности 
равноправны и каждая из них начеку -- и каждая только и ждет своего часа...
-- Простите, -- ни с того ни с сего спросил вдруг Петропавел, -- а с кем 
ускакала Шармен? -- прерванный на полуслове. Бон Жуан посмотрел на него с 
досадой:
-- Это был Всадник-с-Двумя-Головами.
-- Ах, вот что -- с двумя головами... Странно.
-- Нормально, -- устало сказал Бон Жуан. -- Если где-то есть и скачет Всадник 
без головы -- надеюсь, Вы Майн Рида читали? -- то совершенно естественно, что у 
одного из оставшихся в мире всадников будет две головы. Тут Бон Жуан очень 
пристально посмотрел на Петропавла и сморозил:
-- У меня такое впечатление, что Вы женщина.
-- Приехали, -- вздохнул Петропавел.
-- Вы на что-то обиделись? -- поинтересовался Бон Жуан. -- Я не хотел Вас 
обидеть. Просто я не понимаю, почему я разговариваю с Вами. Дело в том, что с 
мужчинами я вообще никогда не разговариваю. Так Вы не женщина? -- Петропавел 
отрицательно и глупо покачал головой. -- Тогда извините... Мне не о чем с Вами 
говорить, -- пожал плечами Бон Жуан и отправился вон из комнаты.
-- Чертовщина какая-то, -- вслух подумал Петропавел. -- Бон Жуан, Шармен, 
Всадник-с-Двумя-Головами... По-моему, тут все сумасшедшие.
Глава 2. Засекреченный старик
Когда Петропавлу наскучило одному, он двинулся в том же самом направлении, в 
котором исчез Бон Жуан, и сразу обнаружил, что комната плавно переходит в лес: 
сначала на полу появились отдельные травинки, потом -- пучки, низкие кустики, 
деревья -- и вот уже Петропавел забрел в чащу. Оттуда доносился развеселый 
какой-то голос: там пели песнь. Слова в ней были такие:
Двенадцать человек на сундук холодца - йо-хо-хо! -
и ботинки гнома.
Петропавел пошел на песнь и увидел сидевшего на суку небольшого бескрылого 
старичка, ее распевавшего. Петропавел сразу решил быть с ним строгим и спросил:
-- Вы кто такой?
-- Не твое дело! -- старичок оказался грубым. -- Ты так спрашиваешь, словно это 
ты создал мир, а я, вроде бы, проник в него без твоего ведома! Но мир создал не 
ты, я точно знаю. Кто такой... Никто такой, вот тебе! -- и он запустил в 
Петропавла шишкой. Тот поднял шишку и удивился ей: дерево, на котором сидел 
старичок, было березой.
-- Откуда у Вас шишка?
-- От сердца оторвал, -- нашелся старичок в этой, казалось бы, безвыходной 
ситуации. -- Любопытной Барбаре нос в походе оторвали!
-- В комоде, -- поправил Петропавел.
-- Барбара смущена, -- диковато отреагировал старичок.
Петропавел не понял и остолбенел.
-- Не надо столбенеть, как будто ты услышал чушь, -- посоветовал старичок. -- 
Ты ведь не можешь гарантировать, что в настоящий момент где-то, пусть даже 
далеко от нас, не находится какая-нибудь незнакомая нам Барбара. А если это так,
 то не исключено, что именно сейчас она чем-либо смущена. Впрочем, это тоже не 
твое дело.
Разговаривать с грубияном-старичком дальше не имело смысла -- и Петропавел 
решительно двинулся вперед. Лес густел медленно и незаметно, как кисель. 
Петропавел поднял голову на треск сучьев: старичок, оказывается, крался за ним.
-- Вы все еще тут? -- холодно спросил он его.
-- Что ты непрестанно лезешь в мою личную жизнь? -- заорал старичок, а 
Петропавел от возмущения такой постановкой вопроса в сердцах пихнул ногой 
громадный дуб, который тут же повалился вбок, подминая под себя другие деревья. 
Одно из них задело грубого старичка, и тот неожиданно неуклюже -- мешком -- 
свалился в траву, не проронив ни звука. Петропавел подождал с минуту: может, 
звук запоздал? Но звук так и не раздался. "Я убил его!" -- ужаснулся Петропавел 
и бросился к пострадавшему. Тот лежал в траве и смеялся. Насмеявшись, он 
грамотно объяснил:
-- Я не убился, а рассмеялся!
-- Давайте все-таки познакомимся, -- смягчился Петропавел при виде такого 
добродушия.
-- Обойдешься, не велика пицца! -- без любезности откликнулся старичок и белкой 
взлетел на сук. "Ну и шут с тобой!" -- сказал Петропавел в сердце своем и снова 
зашагал один. Идти становилось все труднее: похоже, он забрел в самые дебри. 
Привязчивый спутник следовал за ним и от скуки, должно быть, вдруг громко, но 
довольно вяло исполнил бессмысленный какой-то вокальный номер:
Из-за мыса, мыса Горн едет дедушка Легорн...
Не дождавшись поощрения, старичок попытался завязать б