которое отводилось памяти в структуре способностей, но и с самим характером 
обучения, которое, как и в Древней Греции, имело преимущественно вербальный 
характер и одной из важнейших целей которого было развитие ораторских 
способностей у учеников.
       В это же время появились новые исследования индивидуальных особенностей 
детей, причем учитывались не только их способности и интересы, но и их 
отношение к стилю общения с учителем. Тот же Квинтилиан писал о том, что одних 
детей надо держать в строгости, а другие лучше учатся, если их часто хвалить и 
поощрять.
       В римских школах развитию красноречия придавалось еще большее значение, 
чем в греческих, причем умение заключить свою мысль в красивую.и правильную 
поэтическую форму связывалось с усвоением моральных норм. Недаром первая 
ступень обучения ораторскому искусству носила название «контравер-зий» и 
заключалась в решении сложных моральных задач, например такой: «Мать теряет 
любимого сына, который постоянно является ей во сне. Она говорит об этом мужу, 
и он решает избавить ее от этого потрясения и обращается к заклинателю. Тот при 
помощи чар добивается того, что умерший перестает являться матери, но это 
причиняет ей новое горе, и она обращается с жалобой на мужа в суд».
       Проблема этического, нравственного развития и формирования нравственной, 
социально адаптированной личности ребенка в эллинистический период выходит на 
первый план и становится одной из важнейших проблем психологической науки И 
логика развития самой науки, и логика развития общества привели к тому, что 
этические вопросы стали занимать все более значимое место в общественном и 
научном сознании. Начиная с Сократа, человек осознается как самостоятельная 
ценность, не подчиняющаяся природе, но стоящая вне и выше ее. В это же время 
появляется и новый взгляд на душу человека, которая является не только 
источником энергии, активности тела, но и носителем разума и нравственных 
законов. Неудивительно поэтому, что именно связь нравственности с активностью, 
с законами человеческого поведения и стала центральной проблемой для психологов 
эллинизма.
       Необходимо отметить, что в науке того времени не существовало единой 
точки зрения на проблему соотношения поведения и нравственности и ведущие 
психологические школы эллинизма по-разному отвечали на вопрос о том, что 
является нравственным и безнравственным, какое поведение следует рассматривать 
как социально желательное. Важное значение (особенно для детской и 
педагогической психологии) имели и дискуссии о том, обязан ли человек 
подчиняться внешним правилам, законам общества или же он должен следовать 
только собственным представлениям о добре и зле, собственным желаниям и нормам. 
Соответственно по-разному строился и процесс воспитания ребенка, формирования у 
него разных мотивов и правил поведения, разных эмоциональных и этических 
эталонов.
       Большую роль в этом процессе отводили искусству, прежде всего искусству 
драмы, в которой эти вопросы находили воплощение в образах наиболее известных 
героев Еще в доэллинисти-ческий период драматурги большое внимание в своих 
произведениях уделяли проблеме этического детерминизма, свободе воли и 
нравственности человека.
       Одним из первых эту проблему анализировал Софокл в своей трагедии «Эдип» 
Рассматривая легенду о царе Эдипе, Софокл исходил из того, что единственной 
детерминантой, определяющей жизнь человека, является воля богов Все законы, в 
том числе законы этические, даются только ими, они могут карать или миловать 
человека, причем субъективная оценка человеческих поступков как хороших или 
плохих не имеет существенного значения, важно только, как эти поступки 
рассматриваются богами.
       В трагедии Софокла Эдип показан добрым, хорошим человеком, который 
следует всем этическим заповедям, чтит богов и общественные законы. Однако этот 
хороший, честный, богобоязненный человек с самого рождения был обречен на 
несчастья, потому что его род (а не он лично) был в стародавние времена проклят 
богами. Поэтому, несмотря на отсутствие субъективного греха, судьба его 
складывается роковым образом, он совершает, не зная этого, богопротивные, 
греховные проступки, за которые он и наказывается. Таким образом, в своей 
трагедии Софокл утверждает бессилие человека, его беспомощность перед лицом 
богов, их волей. Перед таким детерминизмом, фатальной ролью судьбы, рока, 
которые направляются богами, человек ничтожен, а его нравственные законы не 
являются значимыми. Поэтому истинно нравственная позиция, которая и 
закладывалась в воспитании, заключалась в послушании, почитании богов, их воли 
и их желаний. О таком подходе к нравственности говорят и древнегреческие мифы, 
в которых нарушение воли богов, так же как сопротивление или вызов им, жестоко 
наказывается, вспомним хотя бы наказание царя Марсия, Арахны, Ниобы, которые 
посмели сказать, что они умеют что-то делать не хуже богов.
       Однако другой древнегреческий драматург, Еврипид, возражает против 
такого подхода к проблеме свободы воли, оценки поведения человека. Он, как и 
психолог Эпикур, настаивает на том, что источник нравственности – в самом 
человеке, он сам и совершает свои поступки, и судит о них, оденивает их как 
нравственные или безнравственные. Героиня трагедии Еврипида «Медея» не только 
сама решает, каким образом ей поступить, ориентируясь исключительно на свои 
намерения и желания, но и в оценке своих действий исходит не из того, насколько 
этот поступок хорош или нравственен для всех, но насколько он хорош для нее. 
Поэтому она без малейших угрызений совести нарушает принятые на себя 
обязательства, самовольно слагая сан жрицы, предает отца и братьев, мстит мужу, 
убивая своих детей, а потом, добиваясь власти над вторым мужем, стремится к