незащищенным, ненадежнь1м и подверженным постоянным изменениям. По мнению 
многих авторов, частые неудачи социального приспособления приписываются лишь в 
незначительной -мере инфантильной сексуальности и по большей части упорству 
инфантильной агрессивности. По моему мнению, эта точка зрения не подтверждается 
экспериментально. Там, где агрессивные стремления вступают в нормальные 
взаимоотношения с либидо, они скорее влияют на социализацию побуждающе, чем 
сдерживающе. Грудной ребенок нуждается в агрессивных (т.е. активных) 
стремлениях, чтобы обеспечить свое обращение к внешнему миру и свое удержание в 
нем; у маленького ребенка агрессия усиливает желание стать большим и 
независимым и поставить себя на месго родителей, т.е. идентифицироваться с ними.
 Образование сверх-Я зависит от агрессии, поскольку направленные наружу 
агрессивные побуждения отводятся от объектного мира и ставятся в распоряжение 
Сверх-Я. Только там, где смешение между агрессивностью и либидо не происходит 
или где позднее происходит расслоение, агрессивность (в качестве чистой 
агрессивности или деструкции) становится угрозой социального поведения. Причины 
этому лежат обыкновенно не на стороне агрессивного инстинкта, а на стороне 
либидоносных процессов. Если либидные отношения отстают в развитии или 
повреждаются посредством таких событий как разочарование в объекте, разлучение 
с объектом, потеря объекта, они оказываются слишком слабыми, чтобы связывать 
множество агрессивных элементов. Опасным местом здесь является 
анально-садистическая фаза, где, с одной стороны, особенно сильна агрессивность,
 а с другой стороны, либидоносные отношения ребенка к окружающему миру 
находятся под угрозой его амбивалентности. В это время часто случается, что
      Глава 5 Патологическое детское развитие
      211
      агрессивные побуждения не поддаются воздействию либидо, и в качестве 
чистой деструкции направляются то против внешнего мира, то против самого себя. 
Такие дети становятся бесцеремонными, жадными, скандальными и 
недоброжелательными в своем отношении к внешнему миру и остаются недоступными 
для воспитательного воздействия или протеста со стороны СВЕРХ-Я. Где фузия 
(слияние) между агрессией и либидо не возрождается посредством удачных 
объектных образований, дальнейшее развитие идет к беспризорности и 
криминальности. От семейного союза к. социальному сообществу
      Подражание, идентификация и интроекция (перенос субъективньк ощущений на 
объект), которые существуют на протяжении всего времени развития, не могут 
вывести ребенка дальше чем до уподобления родителям. Они являются необходимыми 
предварительными условиями для последующего вступления в социальное сообщество 
взрослых, однако они означают не более, чем начало. Прежде чем не будет сделан 
шаг через семью наружу, итоговое достижение остается беззащитным даже там, где 
нет никакой существенной разницы между семейной моралью и общественной моралью. 
Моральные и этические воззрения внутри семьи доступны для отдельного ребенка с 
двух сторон. С одной стороны, они являются важной составной частью родительской 
личности, так что ребенок может сделать их своими собственными на пути любви к 
объекту и идентификации. С другой стороны, они используются родителями 
индивидуально с учетом специфических особенностей ребенка и с проникновением в 
его специфические трудности, предпочтения и склонности. Пока родители сами 
нарцистически идентифицированы со своим ребенком, они не ставят никаких 
требований, которые превосходят либо детскую познавательную способность, либо 
силу детского Я; учитываются возраст, индивидуальность, положение в семейном 
союзе. Наряду с многими преимуществами это поведение ребенка в семье имеет 
также свои недостатки. Некоторые дети ожидают как само собой разумеющегося 
найти также и вне семьи подобное внимательное отношение и реагируют потрясением,
 если это ожидание рушится. Несмотря на это, начальная терпимость по отношению 
к ребенку является жизненно необходимой; где ее нет, ребенок возвращает
       212
      А. Фрейд
      обратно из окружающего мира свои либидные заполнения и становится 
недоступным для его воздействия. Школа, куда затем поступает ребенок, сходна 
еще с семейной жизнью, поскольку стоящие перед ребенком требования исходят от 
авторитетного лица, т.е. от учителя, которьш заполнен либидо, является объектом 
восхищения и может быть использован как объект идентификации. Помимо этого 
школьный порядок является безличностным. Даже если предписания и правила 
различны для более младших и более старших классов (то есть для различного 
возраста), внутри школьного класса существует одинаковый порядок для всех 
учеников, хотя они тоже индивидуально отличаются друг от друга. Многие дети 
считают из-за этого трудньш привыкание к школе. Домашняя адаптация переносится 
на школьную жизнь не сразу. Со следующим шагом из школы в общественную жизнь 
исчезают и последние остатки индивидуального внимательного отношения. То, что 
все граждане равны перед законом не является только преимуществом; это означает 
также отказ от всех персональных преимуществ. Законы являются жесткими и 
безличными и нарушение их подлежит легальным санкциям, все равно какие жертвы 
для индивида означает их применение, облегчает ли или осложняет эту жертву его 
характер и интеллектуальный уровень. Единственными исключениями в этом 
отношении являются — или недавно были — душевнобольные и душевнонеполно-ценные 
индивиды, чьи дефекты мешают им, согласно легальному мнению, различать "добро" 
и "зло". Мы не требуем от нормального индивида, чтобы он знал все множество 
общественных предписаний, принимал их и делал их своими собственными. От него 
ожидается за исключением основополагающих правил морали и этики лишь то, чтобы 
он признавал необходимость права и закона и был в принципе готов подчиниться им.
 Положение "хорошего гражданина" по отношению к закону в конце концов не многим