Однако, они всегда имеют характер однократного вспомогательного момента, а не 
прочного базиса, на который должна опираться вся аналитическая работа. Находясь 
в затруднительном положении и не зная, что предпринять дальше, я иногда 
предлагала одной маленькой девочке, которая была особенно послушна при анализе 
и охотно исполняла мои желания и которая при больших способностях к рисованию 
отличалась прекрасной зрительной памятью, — "видеть какие-нибудь картины". 
Тогда она садилась на корточки с закрытыми глазами и прислушивалась к тому, что 
происходило в ней. Таким образом она действительно дала мне объяснение 
длительной ситуации, обусловленной сопротивлением. Темой наших бесед была тогда 
борьба с онанизмом и ос-
      Лекция 2. Приемы детского анализа
      45
      вобождение от няни, к которой она относилась с удвоенной нежностью для 
того, чтобы защитить себя от моих попыток уничтожить ее привязанность. Я 
предложила ей "увидеть какую-нибудь картину", и первая картина, которая ей 
представилась, была: "няня улетает через море". В дополнение она сообщила, что 
вокруг меня танцевало много чертей и это означало, что я заставлю няню уйти, но 
тогда у нее не будет защиты от онанистического искушения, и я сделаю ее 
"гадкой". Иногда на помощь нам приходят нечаянные и невольные ассоциации, и 
даже чаще, чем ассоциации, возникающие по нашему предложению и по желанию 
пациента. Здесь я опять привожу в пример случай с маленькой девочкой, 
страдавшей неврозом навязчивости. В наиболее важный период анализа нужно было 
ясно показать ей, что она испытывает к своей матери ненависть, от которой она 
до сих пор ограждала себя созданием своего "черта", безличного олицетворения 
всех побуждений ненависти. Хотя она до сих пор охотно следовала за мной в 
анализе, но в этом месте она начала проявлять сопротивление. Одновременно с 
этим она проявляла в домашней обстановке на каждом шагу упрямство и злость, и 
по этому поводу я доказывала ей ежедневно, что вести себя так плохо можно 
только по отношению к человеку, которого ненавидишь. В итоге она внешне как 
будто уступила под влиянием приведенных мною новых и новых доказательств, но 
теперь она хотела узнать у меня также и причину чувства ненависти к якобы очень 
любимой матери. Я отказывалась дать ей об этом дальнейшие сведения, так как я 
тоже не знала этой причины. После минутного молчания она сказала: "Я всегда 
думаю, что причиной этого является сновидение, которое я видела когда-то 
(несколько недель назад) и которого мы так и не поняли". (Я прошу ее повторить 
содержание этого сновидения, что она охотно исполняет): "Там были все куклы, и 
мой зайчик тоже был там. Тогда я ушла, а зайчик начал горько плакать. Мне стало 
так жаль зайчика. Мне кажется, что я теперь всегда подражаю зайчику и плачу 
поэтому так, как он". В действительности было, конечно, обратное; не она 
подражала зайчику, а зайчик подражал ей. Она сама представляет в этом 
сновидении мать и обращается с зайчиком так, как мать обращалась с ней. 
Ассоциируя это сновидения с вопросом о причине ненависти к матери, она находит, 
наконец, тот упрек, которого ее сознание не хотело сделать матери:
       46
      А. Фрейд
      мать постоянно уходила именно тогда, когда ребенок больше всего нуждался 
в ней. Несколько дней спустя она еще раз повторяет этот процесс. Я настойчиво 
стараюсь привести ее вновь к этой теме после того, как ее грустное настроение, 
прояснившееся на минуту, опять овладевает ею. Она ничего не отвечает, но вдруг 
говорит с глубокой задумчивостью: "В Г. очень красиво, вот туда и хотела бы 
опять поехать". При ближайших расспросах выясняется, что во время пребывания в 
этой дачной местности она пережила одни из наиболее тяжелых периодов своей 
жизни. Ее старший брат заболел коклюшем и был отвезен к родителям в город, а 
она с няней и двое младших детей были изолированы. "Няня всегда сердилась, 
когда я отнимала у маленьких детей игрушки", — говорит она вдруг. Таким образом,
 к мнимому предпочтению, которое отдавали якобы родители бра^ ту, 
присоединилось еще фактическое предпочтение, которое няня действительно 
отдавала маленьким детям. Она чувствовала себя покинутой всеми и реагировала на 
это по-своему. Следовательно, на этот раз воспоминание о красивой местности 
привело ее к одному из самых тяжелых упреков против матери. Я не ответила бы на 
эти три случая поразительных ассоциаций, если бы аналогичные ситуации не 
встречались часто при детском анализе. Вы знаете, что с такими же проявлениями 
мы обычно встречаемся и у взрослых. Отсутствие у ребенка готовности к 
ассоциациям побуждало всех занимавшихся до настоящего времени вопросами 
детского анализа, найти что-нибудь, чем можно было бы заменить этот технический 
прием. Д-р Гуг-Гелъмут пыталась заменить данные, получаемые с помощью свободных 
ассоциаций у взрослого человека, играми с ребенком, посещением его в домашней 
обстановке, подробным изучением всех обстоятельств его жизни. Мелания Клейн 
заменяет (согласно сделанным ею сообщениям) технику свободных ассоциаций, 
применяемую у взрослых пациентов, техникой игры у детей. Она исходит из того 
предположения, что действие более свойственно маленькому ребенку нежели речь. 
Она представляет ему массу мелких игрушек, целый мир в миниатюре, и дает ему, 
таким образом возможность действовать в этом игрушечном мире. Все действия, 
совершенные ребенком в такой обстановке, она сравнивает со свободными 
ассоциациями взрослого и сопровождает их толкованиями подобно тому, как мы это
      Лекция 2 Приемы детского анализа
      47
      обычно делаем у взрослых пациентов. На первый взгляд может показаться, 
что мы безупречно восполняем этим ощутительный пробел в технике детского 
анализа. Однако, я оставляю за собой право в следующей лекции рассмотреть