нужно было ее нести. — Нет, она только позже ездила верхом, а в прошлом году ее 
нужно было нести". Я: "Но она ведь только недавно начала ходить. В Гансе она 
еще не умела ходить". Ганс: "Да, запиши себе только. Я могу очень хорошо 
вспомнить. — Почему ты смеешься?" Я: "Потому, что ты плут; ты очень хорошо 
знаешь, что Анна была только раз в Гмундене". Ганс: "Нет, это неверно. В первый 
раз она ездила верхом на лошади..., а во второй раз (по-видимому, начинает 
терять уверенность)". Я: "Быть может, мама была лошадью?" Ганс: "Нет, на 
настоящей лошади в одноконном экипаже". Я: "Но ведь мы всегда ездили на паре". 
Ганс: "Тогда это был извозчичий экипаж". Я: "Что Анна ела в ящике?" Ганс: "Ей 
дали туда бутерброд, селедку и редиску (Гмунде-новский ужин), и так как Анна 
ехала, она намазала себе бутерб-род и 50 раз ела". Я: "И она не кричала?" Ганс: 
"Нет". Я: "Что же она делала?" Ганс: "Сидела там совершенно спокойно". Я: "И не 
стучала?" Ганс: "Нет, она все время ела и ни разу не пошевелилась. Она выпила 
два больших горшка кофе — до утра ничего
       322
      3 Фрейд
      не осталось, а весь сор она оставила в ящике и листья от редиски, и ножик,
 она все это прибрала, как заяц, и в одну минуту 6ь1ла уже готова Вот была 
спешка' Я даже сам с Анной ехал в ящике, и я в ящике спал всю ночь (мы на самом 
деле года два назад ночью ездили в Гмунден), а мама ехала в купе; мы все время 
ели и в вагоне, это было очень весело... — Она вовсе не ехала верхом на лошади 
(теперь он уже колеблется, так как он знает, что мы ехали в парном экипаже)... 
она сидела в экипаже Это уже верно, но я ехал один с Анной... мама ехала верхом 
на лошади, а Каролина (прошлогодняя прислуга) ехала на другой... Слушай, все, 
что я тебе тут рассказываю, все неверно". Я. "Что неверно?" Ганс: "Все не так. 
Послушай. Мы посадим ее и меня в ящик1), а я в ящике сделаю wiwi в панталоны, 
мне это все равно, это совсем не стыдно Слушай, это серьезно, и все-таки очень 
весело!" "Затем он рассказывает, как вчера, историю о приходе аиста, но не 
говорит, что аист при )'ходе взял шляпу". Я- "Где же у аиста был ключ от 
дверей?" Ганс: "В кармане" Я- "А где у аиста карман?" Ганс: "В клюве". Я: "В 
клюве? Я еще не видел ни одного аиста с ключом в клюве". Ганс: "А как же он мог 
войти? Как входит аист в двери? Это неверно, я ошибся, аист позвонил, и кто-то 
ему открыл дверь". Я- "Как же он звонит'" Ганс: "В звонок" Я: "Как он это 
делает'" Ганс "Он берет клюв и нажимает им звонок". Я: "И он опять запер 
дверь?" Ганс: "Нет, прислуга ее заперла. Она уже проснулась. Она отперла ему 
дверь и заперла". Я: "Где живет аист7" Ганс: "Где? В ящике, где он держит 
девочек. Может быть, В Шенбрунне". Я' "Я в Шенбрунне не видел никакого ящика". 
Ганс: "Он, вероятно, находится где-то подальше. — Знаешь, как аист открывает 
ящик? Он берет клюв — в ящике есть замок — и одной половинкой его так откры-
      I) Ящик для Гмунденовского багажа, который стоит в передней
      История болезни и анализ
      323
      вает (демонстрирует это мне на ящике письменного стола). Тут есть и 
ручка". Я: "Разве такая девочка не слишком тяжела для аиста?" Ганс: "О, нет!" 
Я: "Послушай, не похож ли омнибус на ящик аиста?" Ганс: "Да!" Я: "И мебельный 
фургон?" Ганс: "Гадкий фургон — тоже". "17 апреля. Вчера Ганс исполнил свое 
давнишнее намерение и пошел во двор, находящийся против нашего дома. Сегодня он 
этого уже не хотел сделать, потому что как раз против ворот у платформы стоял 
воз. Он сказал мне: "Когда там стоит воз, я боюсь, что я стану дразнить лошадей,
 они упадут и произведут ногами шум". Я: "А как дразнят лошадей?" Ганс: "Когда 
их ругают, тогда дразнят их, и когда им кри-чат но-но" '>. Я: "Ты дразнил уже 
лошадей?" Ганс: "Да, уже часто. Я боюсь, что я это сделаю, но это не так". Я: 
"В Гмундене ты уже дразнил лошадей?" Ганс" "нет" Я: "Но ты охотно дразнишь 
лошадей?" Ганс: "Да, очень охотно". Я: "Тебе хотелось и стегнуть их кнутом?" 
Ганс: "Да". Я: "Тебе хотелось бы так бить лошадей, как мама бьет Анну? Ведь 
тебе это тоже приятно?" Ганс: "Лошадям это не 'вредно, когда их бьют. (Я так 
ему говорил в свое время, чтобы умерить его страх перед битием лошадей). Я это 
однажды на самом деле сделал. Я один раз имел кнут и ударил лошадь, она упала и 
произвела ногами шум". Я: "Когда?" Ганс: "В Гмундене" Я: "Настоящую лошадь? 
Запряженную в экипаж?" Ганс: "Она была без экипажа". Я: "Где же она была?" 
Ганс: "Я ее держал, чтобы она не убежала. (Все это, конечно, весьма 
невероятно)".
      I) Часто, когда кучера били и понукали лошадей, на него находил большой 
страх
       324
      З.Фрейд
      Я: "Где это было?" Ганс: "У источника". Я: "Кто же тебе это позволил? 
Разве кучер ее там оставил?" Ганс: "Ну, лошадь из конюшни". Я: "Как же она 
пришла к источнику?" Ганс: "Я ее привел". Я: "Откуда? Из конюшни?" Ганс: "Я ее 
вывел потому, что я хотел ее побить". Я: "Разве в конюшне никого не было?" 
Ганс: "О, да, Людвиг (кучер в Гмундене)". Я: "Он это тебе позволил?" Ганс: "Я с 
ним ласково поговорил, и он сказал, что я могу это сделать". Я: "А что ты ему 
сказал?" Ганс: "Можно ли мне взять лошадь, бить ее и кричать? А он сказал — да".
 Я: "А ее много бил?" Ганс: "Все, что я тебе тут рассказывал, совсем неверно". 
Я: "А что же из этого верно?" .: : Ганс: "Ничего не верно. Я тебе все это 
рассказал только в шутку". Я: "Ты ни разу не вел лошадь из конюшни?" Ганс: "О, 
нет!" Я: "Но тебе этого хотелось?" Ганс: "Конечно, хотелось. Я об этом думал". 
Я: "В Гмундене?" Ганс: "Нет, только здесь. Я уже об этом думал рано утром, 
когда я только что оделся; нет, еще в постели". Я: "Почему же ты об этом 
никогда не рассказывал?" Ганс: "Я об этом не подумал". Я: "Ты думал об этом,