|
появлению из прошлого бессознательных мыслей. Или у него есть особые основания
для страха, что к ближайшей летней поездке мать опять будет беременна. Тут уже
мы узнали, что именно испортило ему поездку в Гмунден, — это видно из второй
его фантазии. "Позже я спрашиваю его, как, собственно говоря, Анна после
рождения пришла к маме в постель". Тут он уже имеет возможность развернуться и
подразнить отца. Ганс: "Пришла Анна. Госпожа Краус (акушерка) уложила ее в
кровать. Ведь она еще не умела ходить. А аист нес ее в своем клюве. Ведь ходить
она еще не могла (не останавливаясь, продолжает). Аист подошел к лестнице и
постучал; здесь все спали, а у него был подходящий ключ; он отпер двери и
уложил Анну в твою1) кровать, а мама спала; — нет, аист уложил Анну в мамину
кровать. Уже была ночь, и аист совершенно спокойно уложил ее в кровать и совсем
без шума, а потом взял себе шляпу и ушел обратно. Нет, шляпы у него не было".
Я: "Кто взял себе шляпу? Может быть, доктор?" Ганс: "А потом аист ушел к себе
домой и потом позвонил, и все в доме уже больше не спали. Но этого не
рассказывай ни маме, ни Тине (кухарка). Это тайна!"
I) Конечно, ирония, как и последующая просьба не выдать этой тайны матери
318
3. Фрейд
Я: "Ты любишь Анну?" Ганс: "Да, очень". Я: "Было бы тебе приятнее, если
бы Анны не было, или ты рад, что она есть?" Ганс: "Мне было бы приятнее, если
бы она не появилась на свет". Я: "Почему?" Ганс: "По крайней мере, она
нечсричала бы так, а я не могу переносить крика". Я: "Ведь ты и сам кричишь?"
Ганс: "А ведь Анна тоже кричит". Я: "Почему ты этого не переносишь?" Ганс:
"Потому что она так сильно кричит". Я: "Но ведь она совсем не кричит". Ганс:
"Когда ее шлепают по голому роро, она кричит". Я: "Ты ее уже когда-нибудь
шлепал?" Ганс: "Когда мама шлепает ее, она кричит". Я: "Ты этого не любишь?"
Ганс: "Нет... Почему? Потому что она своим криком производит такой шум". Я:
"Если тебе было приятнее, чтобы ее не было на свете, значит, ты ее не любишь".
(Ганс соглашается). Я: "Поэтому ты думал, что мама отнимет руки во время
купания, и Анна упадет в воду..." Ганс (дополняет): "... и умрет". Я: "И ты
остался бы тогда один с мамой. А хороший мальчик этого все-таки не желает".
Ганс: "Но думать ему можно". Я: "А ведь это нехорошо". Ганс: "Когда он об этом
думает, это все-таки хорошо, потому что тогда можно написать об этом
профессору"11. "Позже я говорю ему: "Знаешь, когда Анна станет больше и
научится говорить, ты будешь ее уже больше любить". Ганс: "О, нет. Ведь я ее
люблю. Когда она осенью уже будет большая, я пойду с ней один в парк и буду ей
все объяснять". "Когда я хочу заняться дальнейшими разъяснениями, он прерывает
меня, вероятно, чтобы объяснить мне, что это не так плохо, когда он желает
смерти Анне". Ганс: "Послушай, ведь она уже давно была на свете, даже 1)
Славный маленький Ганс! Я даже у взрослых не желал бы для себя лучшего
понимания психоанализа.
История болезни и анализ
319
когда ее не было. Ведь у аиста она тоже уже была на свете". Я: "Нет, у
аиста она, пожалуй, и не была". Ганс: "Кто же ее принес? У аиста она была". Я:
"Откуда же он ее принес?" Ганс: "Ну, от себя". Я: "Где же она у него там
находилась?" Ганс: "В ящике, в аистином ящике". Я: "А как выглядит этот ящик?"
Ганс: "Он красный. Выкрашен в красный цвет (кровь!)" Я: "А кто тебе это
сказал?" Ганс: "Мама; я так подумал,; так в книжке нарисовано". Я: "В какой
книжке?" Ганс: "В книжке с картинками". (Я велю принести его первую книжку с
картинками. Там изображено гнездо аиста с аистами на красной трубе. Это и есть
тот ящик. Интересно, что на той же странице изображена лошадь, которую
подковывают. Ганс помещает детей в ящик, так как он не находит их в гнезде)".
Я: "Что же аист с ней сделал?" • Ганс: "Тогда он принес Анну сюда. В клюве.
Знаешь, это тот аист, из Шенбрунна, который укусил зонтик". (Воспоминание о
меленьком происшествии в Шенбрунне).' Я: "Ты видел, как аист принес Анну?"
Ганс: "Послушай, ведь я тогда еще спал. А утром уже никакой аист не может
принести девочку или мальчика". Я: "Почему?" Ганс: "Он не может этого. Аист
этого не может. Знаешь, почему? Чтобы люди сначала не видели, и чтобы сразу,
когда наступит утро, девочка уже была тут"1). Я: "Но тогда было очень интересно
знать, как аист это сделал?" Ганс: "О, да!" Я: "А как выглядела Анна, когда она
пришла?" Ганс (неискренне): "Совсем белая и миленькая, как золотая". Я: "Но
когда ты ее увидел в первый раз, она же тебе не понравилась?" Ганс: "О, очень!"
Я: "Ведь ты был поражен, что она такая маленькая?"
1) Непоследовательность Ганса не должна нас останавливать. В предыдущем
разговоре из его сферы бессознательного выявилось его недоверие к басне об
аисте, связанное с чувством горечи по отношению к делающему из этого тайну отцу.
Теперь он спокойнее и отвечает официальными соображениями, при помощи которых
он кое-как мог себе выяснить столь трудную гипотезу об аисте.
320
3. Фрейд
Ганс: "Да". Я: "Как велика была она?" Ганс: "Как молодой аист". Я. "А еще
как кто? Может быть, как Lumpf?" Ганс: "О, нет, Lumpf много больше, — капельку
меньше, чем Анна теперь". Я уже раньше говорил отцу, что фобия Ганса может быть
сведена к мыслям и желаниям, связанным с рождением сестренки. Но я упустил
обратить его внимание на то, что по инфантильной сексуальной теории ребенок —
это Lumpf, так что Ганс должен пройти и через экскре-ментальный комплекс.
Вследствие этого моего упущения и произошло временное затемнение лечения.
Теперь после сделанного разъяснения отец попытался выслушать вторично Ганса по
поводу этого важного пункта. "На следующий день я велю ему рассказать еще раз
|
|