хоботы и поднятый палец очевидно связаны с отцом. Ребенок уделяет этим 
признакам большое внимание: в своей фантазии он изымает их у отца, которому он 
завидует, и, присвоив их себе, становится лучше его. Таким образом, их роли 
обращаются. Отец предупрежден, «чтобы он больше так не делал», и вынужден 
просить прощения. Замечательно то, что обещание безопасности для мальчика, 
которое звери в конце концов вырвали у отца, зависит от того, что мальчик 
по-прежнему будет ими владеть. В «постскриптуме» относительно питания 
разбойника возобладал другой аспект амбивалентного отношения к отцу. Совершенно 
очевидно, что мечтатель чувствует необходимость успокоить себя относительно 
того, что, несмотря на все агрессивные действия, за жизнь его отца можно не 
беспокоиться.
Темы, появляющиеся в мечтах этих двух мальчиков, вовсе не являются их 
исключительной особенностью: они обычны для сказок и других детских историй*. В 
связи с этим мне вспоминается история об охотнике и зверях, встречающаяся в 
фольклоре и сказках. Охотник был несправедливо обижен злым королем н изгнан из 
своего дома в лесу. Когда ему наступило время покинуть дом, он с грустью и 
тоской в сердце шел последний
' Здесь вспоминается тема звереи-помощпчков, встречающаяся в мифах и 
обсуждающаяся гремя от Бремени п психоаналитической литературе, однако под 
другими угламч зрения, нсже-чя предлагаемый нами. См.: Rank О. The myth of the 
birth of the hcro.N. Y., 19 !4, P. 88.

Отрицание в фантазии 159
раз по лесу. Он встречал поочередно льва, тигра, пантеру, медведя и т. д. 
Каждый раз он целился в зверя из ружья, и каждый раз, к его удивлению, зверь 
начинал говорить и просил сохранить ему жизнь:
Охотник, пощади, не убивай, Я двух детенышей тебе. отдам!1
   Охотник соглашался на выкуп и продолжал свой путь вместе с отданными ему 
детенышами. В конце концов он собрал огромное количество молодых хищников и, 
поняв, что у него теперь есть грозное войско, которое будет сражаться за него, 
направился с ними в столицу и пошел к королевскому замку. Перепуганный король 
исправил совершенную по отношению к охотнику несправедливость и, кроме того, 
движимый страхом, отдал ему половину королевства и выдал за него замуж свою 
дочь.
Очевидно, что сказочный охотник воплощает сына, находящегося в конфликте со 
своим отцом. Борьба между ними разрешается своеобразным, окольным путем. 
Охотник удерживается от того, чтобы отомстить взрослому хищному животному, 
которое представляет собой первое замещение отца. В качестве вознаграждения он 
получает детенышей, в которых воплощена сила этих животных. При помощи этой 
вновь обретенной силы он побеждает своего отца и принуждает его дать ему жену. 
Реальная ситуация обращена еще раз: сильный сын сталкивается со своим отцом, 
который, испугавшись этой демонстрации силы, подчиняется ему и выполняет все 
его желания. Приемы, используемые в сказке, совершенно те же самые, что и в 
фантазии моего пациента о цирке.
Помимо историй о животных мы находим в детских сказках другое соответствие 
фантазиям моего маленького пациента о льве. Во многих книжках для детей, — 
пожалуй, наиболее яркими примерами являются истории из «Маленького лорда 
Фаунтлероя»2 и «Маленького полковника»3 — есть маленький

' «LieberJager, lass mich leben -
2 Alice Hodgson Burnelt.
3 Annie Fellows Johnston.


• Ich will dirzweiJunge geben!»

1 60 Раздел 1!1. Механизмы защиты
мальчик или девочка, которым в противоположность всем ожиданиям удается 
«приручить» несдержанного взрослого человека, который могуществен или богат и 
которого все боятся. Только ребенок может тронуть его сердце и завоевать его 
любовь, хотя всех остальных он ненавидит. Наконец старик, которого никто не 
может контролировать и который не может контролировать сам себя, подчиняется 
влиянию и контролю маленького ребенка и даже начинает делать добро другим людям.

Эти сказки, как и фантазии о животных, доставляют удовольствие за счет полного 
обращения реальной ситуации. Ребенок выступает как человек, который не только 
владеет сильной отцовской фигурой (лев) и контролирует ее, так что он 
превосходит всех вокруг; ои также и воспитатель, который постепенно преображает 
зло в добро. Мои читатели вспомнят, что лев в первой фантазии был обучен не 
нападать на людей и что звери владельца цирка должны были прежде всего 
научиться контролировать свои агрессивные импульсы, направленные друг на друга 
и на людей. В этих детских историях страх, связанный с отцом, смещается точно 
так же, как и в фантазиях с животными. Он выдает себя в страхе других людей, 
которых ребенок успокаивает, но этот замещающий страх является дополнительным 
источником удовольствия.
В двух фантазиях Маленького Ганса и в фантазиях о животных других моих 
пациентов способ, при помощи которого можно избежать объективного 
неудовольствия и объективной тревоги, очень прост. Я ребенка отказывается 
осознавать некоторую неприятную реальность. Прежде всего он поворачивается к 
ней спиной, отрицает ее и в воображении обращает нежелательные факты. Так