иллюзию того, что она любит свою мать, но она осталась переполненной ненавистью 
и из-за этого презирала себя и не доверяла себе. Ей не удалось сохранить 
чувство того, что она любима; оно было разрушено механизмом проекции. Не 
удалось ей также избежать наказаний, которых она боялась в детстве; обернув 
свои агрессивные импульсы вовнутрь, она сама причинила себе все те страдания, 
которые раньше переживала из-за ожидания наказания со стороны матери. Три 
использованных ею механизма не смогли предохранить ее Я от постоянного 
состояния напряжения и бдительности, не принесли Я облегчения от налагаемых на 
него непомерных и мучительных чувств, приносящих пациентке столько страданий.
   Сравним эти процессы с соответствующими процессами при истерии или неврозе 
навязчивости. Предположим, что проблема в каждом случае остается той же самой: 
как овладеть ненавистью к матери, развивающейся на основе зависти к пенису. 
Истерия решает ее при помощи вытеснения. Ненависть к матери вытесняется из 
сознания, и любые ее возможные производные, которые стремятся войти в Я, 
энергично отбрасываются. Агрессивные импульсы, связанные с ненавистью,
   
138 Раздел 111. Механизмы защиты
и сексуальные импульсы, связанные с завистью к пенису, могут быть 
трансформированы в телесные симптомы, если пациент обладает способностью 
обращения и если этому благоприятствуют соматические условия. В других случаях 
Я защищает себя от реактивации исходного конфликта, развивая фобию и избегая 
возможностей затруднения. Это накладывает ограничения на его деятельность, 
заставляя избегать любой ситуации, которая может привести к возвращению 
вытесненных импульсов.
   В неврозах навязчивости, как и в истериях, ненависть к матери и зависть к 
пенису вначале вытесняются. Затем Я принимает мер1>1 безопасности против их 
возвращения при помощи формирования реакции. Ребенок, бывший агрессивным по 
отношению к матери, развивает по отношению к ней исключительную нежность и 
заботится о ее безопасности; зависть и ревность трансформируются в бескорыстие 
и заботу о других. Создавая навязчивые ритуалы и меры предосторожности, ребенок 
защищает любимого человека от любой вспышки своих агрессивных импульсов, а при 
помощи чрезмерного строгого морального кодекса он контролирует проявление своих 
сексуальных импульсов.
   У ребенка, овладевающего своими детскими конфликтами в описанной выше 
истерической или навязчивой форме, патология выражена сильнее, чем у описанной 
выше пациентки. Осуществившееся вытеснение лишает таких детей контроля над 
частью их аффективной жизни. У них исходные отношения с матерью и братьями и не 
менее важное отношение к своей собственной женственности были изъяты из 
дальнейшей сознательной ассимиляции и оказались навязчиво и бесповоротно 
зафиксированы в реактивном изменении, которое претерпело Я. Большая часть их 
активности затрачивается на поддержание антикатексисов, которые должны 
впоследствии обеспечить безопасность вытеснения, я этатрата энерпш проявляется 
в торможении и сокращении других видов жизненной активности. НоЯребенка, 
разрешившего свои конфликты при помощи вытеснения, при всех патологических 
последствиях этого находится в покое. Оно страдает вторично, от последствий 
невроза, вызванного вытеснением. Но Оно, по крайней мере с пределах истерии 
обращения или невроза навязчивости, обуздало свою тревожность, избавилось от 
чувства
   
Защитные механизмы 139
вины и удовлетворило свою потребность в наказании. Разница заключается в том, 
что, если Я использует вытеснение, формирование симптомов избавляет его от 
задачи овладения своими конфликтами, тогда как, если Я использует другие 
способы защиты, Оно по-прежнему должно решать эту проблему.
   На практике использование вытеснения в противоположность иным способам 
защиты встречается реже, чем сочетание двух различных способов у одного и того 
же индивида. Это хорошо иллюстрирует история пациентки, также страдавшей в 
раннем детстве от острой зависти к пенису, в данном случае — по отношению к 
отцу. Сексуальные фантазии этого периода достигли своего максимума в возникшем 
у нее желании откусить пенис отца. В этот момент Я воздвигло свою защиту. 
Шокирующая мысль была вытеснена. Она была замещена своей противоположностью — 
общим неприятием кусання, которое вскоре развилось в трудности при еде, 
сопровождаемые истерическим чувством отвращения. Одной частью заторможенного 
импульса — той, которая была представлена в оральной фантазии, — удалось 
овладеть. Но агрессивное содержание, т. е. желание нанести ущерб своему отцу 
или замещающему его лицу, осталось в сознании до тех пор, пока с развитием 
сверх-Я моральное чувство Я не отвергло этот импульс. При помощи механизма 
замещения, который более подробно я опишу позже, побуждение причинить вред 
трансформировалось в своеобразную удовлетворенность и непритязательность. Мы 
видим, что два последовательных способа защиты сформировали субстрат истерии, 
на который паложилось специфическое изменение Я, не имеющее само по себе 
патологического характера.
   Впечатление, созданное этими примерами, подтверждается и в других случаях, 
когда мы детально рассматриваем результат воздействия различных защитных 
механизмов. Теоретически вытеснение может быть подведено под общее понятие 
защиты и рядоположено другим конкретным способам. Однако с точки зрения 
эффективности по сравнению со всеми остальными оно занимает уникальную позицию. 
Оно достигает большего в количественном отношении, т. е. оно способно 
справиться с мощными инстинктивными импульсами, перед лицом которых остальные 
защитные механизмы оказываются неэффективными.