пиков вполне достаточно. 

Сравнительное языкознание дает массу других примеров таких различий. Б.Л.Уорф 
приводит прекрасный пример: Английская фраза "Я прочищаю ружье шомполом" может 
быть довольно точно переведена на язык индейцев Пауни, но если эту фразу 
индейского языка перевести обратно, получится что-то вроде следующего: "От 
сырого до сухого, в отверстии движением руки". Чистить и шомпол не скажутся в 
индейской фразе, хотя фраза в целом – вполне точный перевод. 

Мы думаем, что шомпол – это вещь, которая есть в мире, и очевидно должна 
появиться в любом описании фрагмента реальности, где она, эта вещь, есть. В 
индейском языке решающими элементами являются движение внутрь и наружу, а 
шомпол нечто совершенно случайное, воплощающее эти отношения, но не 
существующее само по себе. 

Одна из любимых фраз Кожибского (Перлз часто указывал на него, как на один из 
источников): "Карта – это не территория". Карта, которая может быть вполне 
полной, точной и удовлетворительной для военного, может быть совершенно 
непригодной для ботаника. 

Из этого следует, что в двух системах, одинаково эффективно и точно описывающих 
реальность, мы можем не найти тождества в отношении описания некоторого 
определенного элемента. Каждый элемент в своем значении зависит от системы в 
целом и не может быть вынут из контекста. 

Значение этих философских рассуждений для нашей темы, наверное, уже понятно. 
Сопротивление – это не физико-химический факт, независимо существующий в 
реальном мире, а всего лишь элемент в определенной системе описания, в 
частности в психоанализе. С точки зрения другой системы описания, например 
Гештальта, это понятие, которое как таковое может не иметь смысла, хотя в целом 
система вполне пригодна для описания целостных сегментов реальности, из которых 
извлекается сопротивление. 

Применим в действие эту предпосылку – что мы имеем дело здесь не с реальностью, 
а с альтернативными ее описаниями: представим себе гештальттерапевта и 
классического аналитика, прослушивающих фрагмент записи разговора между 
пациентом и третьим терапевтом, и сравнивающим сои замечания. Каждый будет 
описывать происходящее в своих характерных представлениях. Гештальтист будет 
говорить о мобилизации возбуждения и сознавания, об образовании фигур на фоне, 
может быть о характерном поведении пациента, подходящего к тупику. Фрейдист 
скоро заговорит о перенесении и сопротивлении. Можно представить себе 
гештальтиста, оживленно указывающего на то, как пациент мобилизует свои ресурсы 
для самоподдержания, в то время как Фрейдист будет слушать это нетерпеливо и 
говорить "может быть и так, ну и что?" и тут же перейдет к указанию на моменты 
перенесения или сопротивления, о чем гештальтист в свою очередь скажет "может 
быть, ну и что?" Каждый будет отбирать феномены, более всего соответствующие 
определенным понятиям, с которыми он знаком, и затруднится оценить феномены, 
наиболее интересные для другого. 

Теперь представьте себе, что они обсуждают три коротких фрагмента, взятых из 
разных сеансов. А – фрагмент взаимодействия, хорошо соответствующего 
классическому анализу. В эпизод из гештальттерапии, С – начальные две минуты 
работы терапевта какого-либо третьего направления. С некоторым трудом 
гештальтист опишет фрагмент А без понятия сопротивления, фрейдист также с 
некоторым трудом опишет фрагмент В, не пользуясь гештальтистскими терминами, но 
это будет довольно трудно сделать. 

Трудно не признать сопротивления в фрейдистском примере или мобилизации в 
гештальтистском, потому что эти вещи создаются действиями терапевтов. Иными 
словами, фрейдист с первой минуты следит и ждет перенесения и сопротивления и 
конечно он заметит их. Он будет избирательно на них реагировать, а пациент 
будет реагировать на эту избирательность и скоро начнет демонстрировать эти 
феномены. Точно так же гештальтист своими акцентами и своей избирательностью 
будет создавать определенные вещи. Здесь применимо старое наблюдение, что 
фрейдовские пациенты видят фрейдистские сны, а юнговские пациенты видят 
юнгианские сны. Взаимодействие наших предполагаемых наблюдателей будет наиболее 
интересным в третьем фрагменте, который не дает основания для предпочтительной 
трактовки. 

Здесь может быть полезным дать довольно грубое различение между двумя видами 
сопротивления. Одно может быть названо сопротивлением терапии или терапевту. 
Другое – сопротивление жизни, или чувствам, или выражению импульса. Хотя они и 
не всегда могут быть различены с абсолютной точностью, различение может быть 
полезно как начальный пункт. Отсылания к первому, к сопротивлению терапии, 
быстро исчезают из гештальттерапии. 

Для драматизации, хотя и согласившись на некоторые упрощения, противопоставим 
существенные различия психоанализа и гештальттерапии, описывая пять шагов 
терапии, как они видятся с двух позиций: 

Психоанализ  Гештальт  
1. Всякая реальная и важная мотивация бессознательна. Пациент не может реально 
знать свои мотив