асто выражение лица отражает вполне определенную эмоцию. Бели эмоция понятна, 
посмотрите, не появился ли некий фокус или объект этой эмоции. Это может 
произойти, а может и не произойти. Посмотрите, не возникнут ли специфические 
воспоминания о каком-нибудь времени или месте. 

Важно не форсировать этот процесс. Просто будьте открыты к возможности всего 
происходящего и отмечайте, когда оно происходит. Если, например, вы начинаете 
сознавать гнев, не уходите из этого переживания, задавая вопрос: "Чего это я 
сержусь?", – а просто оставайтесь в нем. Пусть чувство гнева продолжается, 
дайте прийти вместе с ним и другим образам, а не отходите в сторону, спрашивая 
"почему?". 

Запишите или расскажите, что произошло с вами. Если вы растерялись при 
выполнении этого эксперимента, попробуйте еще раз. Часто нужно несколько 
попыток, прежде чем люди научаются делать это. 

В этом эксперименте может возникнуть много различных вещей. Часто люди 
переживают эмоции к чему-то, и это то, что они давно носили с собой, сами того 
не замечая. Это может быть воспоминание большой давности, но чаще это что-то 
более близкое по времени. 

На лице расположено много мышц, хорошо снабженных нервными окончаниями. Лицу 
доступно огромное количество различных тонких выражений. Лицо гораздо более 
важно в общении, чем обычно думают, причем не только в общении с другими, но и 
в общении с самим собой. Тонкость и разнообразие переживаний основаны на 
обратной связи центральной нервной системы с мышцами лица. 

Каждое сообщение о сознавании чего-либо в одном из экспериментов или вообще в 
жизни, может рассматриваться с точки зрения того, насколько это прямой опыт, а 
насколько представление об опыте. 

Если вы записывали на магнитофон вашу первую попытку проделать упражнение по 
сознаванию, то прослушайте эту запись. Если нет, повторите эксперимент и 
отметьте каким-либо образом то, о чем вы говорите, перенося фокус своего 
внимания от момента к моменту. 

Отметьте, что сознавание, о котором говорили вы или говорят другие люди, 
существенно отличается по ощущениям от непосредственного опыта сознавания. 
Например, если человек во время эксперимента говорит: "Я сознаю возникающую 
тревогу", – мы в действительности не знаем, что он на самом деле переживает. 
Если мы спросим, не мог бы он более точно описать свои ощущения, то кто-то 
может сказать: "Я чувствую некоторое напряжение в горле, и у меня слегка потеют 
руки", а другой скажет: "Я чувствую тяжесть внизу живота, и у меня напряглись 
ноги". 

Говоря о тревожности, люди основываются на совершенно различных комплексах 
сенсорных переживаний. Кто-то еще, сообщая о том, что он сознает, может начать 
говорить весьма поэтично: "Это похоже на вихрь, бушующий в голове" или "Я 
чувствую себя так, словно передо мной внезапно появился мой лучший друг". 
Такого рода сравнения что-то передают, но могут также использоваться как 
препятствия к полному переживанию опыта. Говорящие могут так использовать свое 
воображение, что вызывать в слушателях чувства, которых сами не испытывают. 

В эксперименте со своим лицом вы могли заметить, что сознавание, начинаясь 
весьма смутно и обобщенно, становится все более точным и четко локализованным в 
определенных мышцах лица. В то же время связанная с этим эмоция становится 
яснее. Представление "Я чувствую тревогу" – это довольно сложное заключение, 
основанное на большом количестве переживаемых впечатлений. Будучи выводом или 
гипотезой, а не непосредственным опытом, оно представляет собой сложную смесь 
переживаний и представлений об опыте. 

Соотношение опыта и представление об опыте количественно варьирует. Например, 
если вы затрудняетесь в формулировках и в самом сознавании, вы можете 
пробормотать что-то о дискомфорте. По мере уточнения вы можете прийти к 
взволнованности. Это может быть триумфом сознавания в данный момент, то есть 
максимумом того, что вам доступно. Это самое близкое расстояние, на которое вы 
можете подойти к действительному переживанию. Разницу заметить нетрудно. Если 
утверждение "Я сознаю, что нервничаю" произносится плоским деловым тоном, это 
почти наверняка представление говорящего о его опыте. Если это говорится с чуть 
покрасневшим лицом, с неспокойным телом, с придыханием и опущенными глазами – 
мы можем предполагать, что в этот момент сознавание включает большую долю 
непосредственного опыта, хотя его словесное описание похоже на представление. 

Вообще говоря, может быть нечто вроде континуума концептуализации (совокупности 
представлений по поводу опыта), и если человек начинает с этого континуума, то 
рост сознавания сопровождает движение к более полному переживанию, отходу от 
концептуализации. 

Возможно, вы недоумеваете, зачем все это нужно. Одно сознавание ничем