у мужскими и женскими 
стереотипами в разных странах, а также некоторые отличия в содержании самих 
стереотипов, общий характер полученных ими результатов указывал на удивительное 
панкультурное сходство гендерных стереотипов. Является ли это панкультурное 
сходство свидетельством фундаментального биологического различия между 
мужчинами и женщинами? Вильямс и Бест так не думали. Они предположили, что 
гендерные стереотипы возникли в древности и происходят от такого разделения 
труда, при котором женщины отвечают в основном за домашний труд, а мужчины 
работают за пределами дома. Они утверждали, что поскольку подобное разделение 
труда сегодня еще имеет место, то продолжают существовать и мужские стереотипы 
действия, и женские стереотипы взаимодействия. Вильямс и Бест предсказывают, 
что, по мере того как эти роли меняются, гендерные стереотипы также должны 
поменяться. В подтверждение этого они обнаружили, что в странах, где экономика 
развивается и все больше женщин работают за пределами дома, гендерно-ролевая 
идеология (убеждения относительно того, какие роли являются правильными для 
мужчин и для женщин) стала более либеральной (Williams & Best, 1990 b). Сегинер 
и его коллеги (Seginer et al., 1990) также обнаружили различия в 
гендерно-ролевой идеологии между израильскими евреями и арабами, отражающие 
гендерно-ролевые различия в двух культурах.
Дифференциальная гендерная социализация.
    Вильямс и Бест (Williams & Best, 1990 а), Хоффман и Херст (Hoffman & Hurst, 
1990), Игли (Eagly, 1987) утверждают, что гендерные стереотипы возникают на 
основе гендерных ролей. Установившиеся стереотипы выступают как нормы для 
женщин и мужчин и являются моделями для гендерно-ролевой социализации (Eagly, 
1987; Williams & Best, 1990 а). Условия, порождающие гендерную социализацию в 
США, не являются уникальными. Существует панкультурная тенденция обучать и 
обучаться поведению, соответствующему гендеру, хотя в зависимости от культуры 
есть некоторые различия в том, чему именно учат. К сожалению, по этой теме нет 
высококачественных исследований, а те, что опубликованы, основываются на 
наблюдениях, сделанных антропологами еще в 50—70-е гг. Их данные часто были 
очень субъективными, и более того, во многих культурах социальные нормы, 
связанные с гендером, претерпели изменения, а значит, эти исследования не могут 
точно отражать современное социальное положение.
    На протяжении всей книги обсуждалось то, как дети в США усваивают гендерные 
роли, и то, какая динамика стоит за конформностью по отношению к этим ролям и 
их усвоением. Нет причин предполагать, что эти процессы не являются 
кросс-культурными. Так, например, мозг каждого человека осуществляет 
категоризацию на основе наиболее ярких черт окружающей среды. Категоризация на 
основе гендера может иметь место в любой культуре, так как в любой культуре 
мужчины и женщины выглядят по-разному и играют разные роли. Любая культура 
поощряет разделение на основе гендера. Монро и его коллеги (Munroe et al., 
1984) обнаружили, что дети из Белиза, Кении, Непала демонстрируют те же 
паттерны когнитивного гендерного развития, что и дети из Соединенных Штатов. Во 
всем мире люди полагаются друг на друга для удовлетворения физических и 
социальных по