м, что женская роль, подразумевающая заботу и эмоциональную 
экспрессивность, заставляет окружающих ожидать, что женщине может потребоваться 
помощь, и тем самым облегчает женщинам получение необходимой социальной 
поддержки, чего нельзя сказать о мужской роли, подчеркивающей автономию, 
достижения и контролирование эмоций (Barbee et al., 1993). Благодаря женской 
роли женщине может быть легче попросить о помощи. Барби и ее коллеги 
предположили, что иногда мужчины не просят социальной поддержки, поскольку не 
ожидают ее получить, что может быть обусловлено негативным опытом в детстве и 
юношестве, связанным с просьбой о помощи.
    Вреденберг и его коллеги (Vredenberg et al., 1986) приводят результаты ряда 
исследований и делают вывод о том, что статистика, согласно которой 
депрессивные расстройства среди мужчин встречаются реже, чем у женщин, вполне 
может объясняться социальной неприемлемостью жалоб мужчин на депрессивные 
симптомы. Другими словами, депрессия может расцениваться как неприемлемое 
поведение для мужской роли, и депрессивные мужчины просто не обращаются за 
профессиональной помощью.
    Женщины предпочитают справляться с депрессией, делясь своей проблемой с 
другом (подругой) или доверившись профессионалу, тогда как у мужчин основные 
способы борьбы с депрессией — это игнорирование проблемы, наркотики и алкоголь 
(Vredenberg et al., 1986).
    Мужчинам труднее искать помощи из-за давления социальных норм. Например, 
всего лишь 23% мужчин и 4% женщин, участвовавших в исследовании Бурн и Лэвер 
(Burn & Laver, 1994), согласились с тем, что мужчина должен сам справляться со 
своими проблемами, однако большинство мужчин сказали, что их друзья ожидают от 
мужчины именно такого поведения.
    Дерлега и Чейкен (Derlega & Chaiken, 1976) обнаружили, что участники их 
исследования считали мужчину, который делится своими личными проблемами, менее 
здоровым душевно, чем того, который держит проблемы при себе. Мейджерс и 
Биллсон (1992) связывали высокий процент самоубийств среди чернокожих мужчин с 
нормами твердости и мужественности, которые не позволяют попросить о помощи.
    Килмартин указал на еще один серьезный побочный эффект отсутствия у мужчин 
привязанностей к окружающим. Он отметил, что из-за недостатка чувства близости 
у мужчин меньше факторов, которые бы сдерживали нанесение окружающим 
физического и психического вреда.
    Социализация, писал он, отстраняет мужчин от эмпатии, и впоследствии это 
позволяет им проявлять жестокость по отношению к тем, кто встает у них на пути. 
Практически невозможно, подчеркнул он, понять и пережить эмоции другого 
человека, если не понимаешь своих собственных. Женщинам присуще в ходе 
социализации учиться думать о чувствах других и самим чувствовать себя в 
контакте с окружающими.
    Мужская установка на соревнование не дает мужчинам принимать во внимание 
окружающих. Килмартин полагает, что огромный вклад мужчин в войны, насилие, 
нанесение вреда планете, подавление социальных меньшинств и психологическую 
жестокость по крайней мере отчасти обусловлен воздействием традиционной 
мужественности (Kilmartin, 1994, р. 12).
Норма антиженственности.
    Эта норма, как мы помним, побуждает мужчин избегать стереотипно считающихся 
женскими занятий, деятельности и моделей поведения. Например, некоторые мужчины 
считают, что выражение чувств и самораскрытие «принадлежит» исключительно 
женщинам и что они будут выглядеть недостаточно мужественными, если будут 
эмоционально экспрессивны. Многие студенты говорили мне, что если мужчина 
заплачет или нарушит одну из норм мужественности, его презрительно называют 
«бабой». Один из студентов рассказал, как его друг во время просмотра 
телефильма о войне имел неосторожность прослезиться, на что сосед по комнате 
отреагировал такими словами: «Я все уважение к тебе потерял. Что ты за мужик!», 
тем самым дав понять, что такие чувства, как близость, эмоциональная 
чувствительность и экспрессивность, «принадлежат» только женщинам. Таким 
образом, юноша оказался перед довольно мрачной дилеммой: если он эмоционально 
экспрессивен, то он не мужчина, а если он эмоционально не экспрессивен, то не 
может быть полноценным человеческим существом.
   Норма антиженственности (The Antifemininity Norm). Стереотип, согласно 
которому мужчинам следует избегать специфически женских занятий, видов 
деятельности и моделей поведения. У некоторых мужчин проявляется в виде 
фемифобии (femifobia) — страха показаться женственным, что, возможно, связано 
со стереотипом теории сексуальной инверсии (inversion theory of sexuality), 
согласно которому женственность у мужчины — это признак гомосексуализма.
    Мы уже говорили о том, как норма успешности/статуса мешает полноценному 
отцовству. Есть основания полагать, что норма антиженственности обладает тем же 
эффектом. Психологи единодушно заявляют, что очень важная часть 
функционирования человека в качестве родителя — это нежность, забота, 
постоянная эмоциональная поддержка, потребность часто обнимать ребенка и 
говорить ему, что любишь его. Многим мужчинам сложно даются эти действия, так 
как они связывают их с женственностью, а социализация учила их избегать любых 
проявлений женственности. В результате многие люди, подрастают, оставаясь в 
неведении, любили ли их отцы по-настоящему или нет. К сожалению, роли отца в 
нашем эмоциональном и психологическом развитии и становлении посвящено очень 
ограниченное число исследований, так как в теориях развития личности роль 
матери ставится намного выше роли отца (Phares, 1992). Рассел (Russell, 1978) 
обнаружил, что традиционная мужская роль отрицательно влияет на отцовство и что 
андрогинные отцы более активно и постоянно занимаются своими детьми. Норма 
антиженственности может также противостоять равенству в домашних делах, 
поскольку мужчины ассоциируют работу по дому с женщинами и женственностью. 
Исследование подтвердило,