переоборудование конки потребуется несколько миллионов долларов, доказывал 
Эддисон, и Кафрат, откровенно говоря, не знал, как раздобыть эти деньги без 
посторонней помощи, не прибегая к закладу и перезакладу дорог. Если эти лица 
готовы хорошо заплатить за передачу им пятидесяти одного процента всех акций на 
срок в девяносто девять лет и гарантируют удовлетворительный процент прибыли на 
все остальные акции по их теперешнему курсу, да к тому же еще берутся 
перестроить дело, — почему же не пойти им навстречу? Все лучше, чем закладывать 
и перезакладывать эту старую рухлядь, а теперешнее руководство все равно никуда 
не годится. Кафрат, разумеется, понятия не имел о том, что новые акционеры 
будут наживать состояния на всевозможных дочерних предприятиях, занимающихся 
строительными работами и поставкой оборудования, и что одним из крупнейших 
акционеров в них опять-таки будет Каупервуд; не знал он и о том, что путем 
выпуска разводненных акций под старые и новые линии городской железной дороги 
Каупервуд избавится от необходимости вложить в это дело сколько-нибудь 
значительные средства, раз ему будет обеспечен первоначальный капитал или, как 
он выражался, «капитал для дальнейших разговоров». Каупервуд и Эддисон уже 
договорились тем временем, — если их затея удастся, — основать Чикагское 
кредитное общество с акционерным капиталом в несколько миллионов долларов, 
которым они будут орудовать по своему усмотрению. Кафрат же понял лишь одно: он 
получит хорошую прибыль на свои акции и, может быть, окажется в числе 
учредителей новой компании.

— Три года кряду я бился, стараясь растолковать все это нашим директорам, — 
заявил он в конце концов Эддисону, польщенный вниманием, которое оказывал ему 
этот весьма влиятельный человек. — Куда там — и слушать не хотели! А по-моему, 
вести дело так, как они его ведут, — преступление. Ребенок наладил бы его лучше.
 Они скаредничают, экономят на рельсах, на подвижном составе и теряют 
пассажиров. А без пассажиров мы вылетим в трубу! И, насколько я понимаю, 
существует только один способ заполучить их: им нужно предложить приличный 
транспорт. А мы, сказать по совести, меньше всего об этом думаем.

Вскоре после этого у Каупервуда состоялась краткая беседа с Кафратом, и 
Каупервуд посулил ему по шестьсот долларов за каждую акцию, с которой тот 
пожелает расстаться, а сверх того еще и пакет акций новой компании в виде 
премии за поддержку его интересов в нынешнем правлении. Кафрат вернулся к себе 
на Северную сторону в самом веселом настроении, радуясь и за себя и за компанию.
 Поразмыслив немного, он пришел к заключению, что предложение Каупервуда 
следует довести до сведения акционеров каким-нибудь окольным путем — скажем, 
через незаинтересованных лиц. В результате Уильям Джонсон, главный инженер 
компании, действуя по наущению Кафрата, сообщил Альберту Торсену, самому 
пугливому и податливому из членов правления, что по имеющимся у него сведениям 
трем наиболее крупным акционерам — членам правления Исааку Уайту, Арнольду С.
Бенджамину и Отто Мэтджесу — было предложено продать их акции за неслыханно 
высокую цену, и они, по-видимому, собираются это сделать, оставив всех 
остальных с носом.

Торсен отчаянно разволновался.

— Когда это вы слышали? — спросил он.

Джонсон сказал, что не так давно, но источник своей информации предпочел до 
поры до времени сохранить в тайне. Торсен поспешил поделиться новостью со своим 
другом Солоном Кэмпфертом, а тот бросился к Кафрату.

— Да, я слышал что-то в этом роде, — небрежно уронил Кафрат, — но, по правде 
говоря, больше ничего не знаю.

Получив такой уклончивый ответ, Торсен и Кэмпферт решили, что Кафрат тоже в 
сговоре, тоже собирается выгодно продать свои акции и предоставить остальным 
довольствоваться объедками. Дело было плохо.

Тем временем Каупервуд, по совету Кафрата, сам обратился к Исааку Уайту, 
Арнольду С.Бенджамину и Отто Мэтджесу, делая вид, что желает войти в сделку 
только с ними. А немного спустя с этой же целью были нанесены визиты Торсену и 
Кэмпферту, и те со страху согласились уступить свои акции Каупервуду, который 
предлагал им очень выгодные условия и брался склонить к такой сделке и 
остальных крупных держателей. Таким образом, Каупервуд приобрел сильную 
поддержку в правлении. Наконец Исаак Уайт на одном из заседаний заявил, что ему 
сделано очень интересное предложение, которое он тут же в общих чертах изложил 
собравшимся. Он еще и сам не знает, как к этому отнестись, сказал Уайт, и решил 
поставить вопрос перед правлением. Услыхав такое заявление, Торсен и Кэмпферт 
тотчас пришли к выводу, что Джонсон говорил сущую правду. Тогда было решено 
пригласить Каупервуда и попросить его самолично изложить свой проект правлению 
компании в полном составе, что он и сделал в довольно пространной, учтивой и 
остроумной речи. Он дал понять, что дороги Северной компании в самом ближайшем 
будущем неизбежно придется переоборудовать, а его предложение избавляет господ 
акционеров от всяких беспокойств, забот и трудов, с этим связанных. Более того, 
он сразу же гарантировал такую прибыль, какую в ближайшие двадцать-тридцать лет 
никто из них не рассчитывал получить. После этого все согласились с тем, что 
надо попробовать. Допустим, что Каупервуд не будет выплачивать в срок