как дуновение ветерка, восхищая его и вызывая ответное волнение в крови. В Рите 
было не меньше жизненной энергии, чем в Эйлин, но она была тоньше, нежнее и 
богаче духовно. «Или Эйлин мне уже прискучила?» — спрашивал он себя временами. 
«Нет, не может быть», — решал он тут же. Но Рита Сольберг несомненно самая 
привлекательная женщина, какую он когда-либо встречал.

— И все-таки вы неуловимая, — продолжал он, наклоняясь к ней. — Вы напоминаете 
мне что-то, чего даже не выразишь словами: переливы красок, аромат, обрывок 
мелодии… вспышку света. Я теперь только о вас и думаю. Вы очень тонко судите о 
картинах. Мне нравится ваша игра на рояле, вы вкладываете в нее частицу себя. 
Вы уводите меня в другой мир, отличный от того, в котором я живу. Вы меня 
понимаете?

— Я рада, если это так. — Она глубоко и несколько театрально вздохнула.

— Но вы рисуете уж слишком привлекательный портрет, я еще бог весть что о себе 
возомню, — и Рита сделала очаровательную гримаску, округлив и выпятив губки. 
Разгоряченная, раскрасневшаяся, она задыхалась от обуревавших ее чувств.

— Да, да, вы такая, — настойчиво продолжал Каупервуд, — такой я всегда вас 
ощущаю. Вы знаете, — он еще ниже склонился к ее креслу, — порой мне кажется, 
что вы еще совсем не жили, ничего не видели, а ведь это много прибавило бы к 
вашему совершенству. Мне бы хотелось, чтобы вы побывали за границей, — со мной 
или даже без меня. Я восхищаюсь вами, Рита. А я для вас значу хоть что-нибудь?

— Да, но… — она помедлила. — Я боюсь этого всего и вас боюсь. — Ее губки опять 
капризно выпятились — милая привычка, пленившая его еще в первый день 
знакомства. — Лучше поговорим о другом. Гарольд ужасно ревнив. И что подумает 
миссис Каупервуд?

— Я знаю, но стоит ли сейчас тревожиться об этом? И какой Эйлин вред от того, 
что я беседую с вами? Жизнь в общении индивидуальностей, Рита. А у нас с вами 
очень много общего. Разве вы этого не чувствуете? Вы самая интересная женщина, 
которую я когда-либо встречал. Вы открываете мне что-то новое, о чем я никогда 
даже и не подозревал раньше. Вы должны это понять. Скажите мне правду, 
посмотрите мне в глаза; вы ведь не довольны своей жизнью? Не так счастливы, как 
могли, как хотели бы быть?

— Нет, — она задумчиво разглаживала пальцами веер.

— Вы несчастны!

— Когда-то мне представлялось, что я счастлива. Но это было давно.

— И неудивительно! — горячо подхватил он. — Вы не можете довольствоваться ролью,
 которую выполняете теперь, она слишком для вас ничтожна. У вас собственная 
индивидуальность, а вы жертвуете ею, чтобы курить фимиам другому человеку. Я не 
хочу этим сказать, что мистер Сольберг не талантлив, но с ним вы никогда не 
будете счастливы. Меня поражает, как вы этого сами не понимаете.

— Ах, откуда вам знать! — воскликнула она, и в голосе ее прозвучала усталость.

Он посмотрел на нее в упор, и она задрожала.

— Давайте прекратим этот разговор, — сказала она поспешно, — лучше…

Каупервуд положил руку на спинку ее кресла, — он почти касался ее плеча.

— Рита, — сказал он, снова называя ее по имени, — вы изумительная женщина!

— О! — произнесла она чуть слышно.


Прошло дней десять, прежде чем Каупервуд снова увидел Риту. Как-то раз, под 
вечер, Эйлин заехала за ним в контору в новом экипаже, захватив по пути 
Сольбергов, чтобы ехать вместе кататься. Эйлин правила, и Гарольд сидел рядом с 
ней впереди, Каупервуду же с Ритой были предоставлены места на заднем сиденье. 
Ей даже в голову не приходило, что Каупервуду нравится миссис Сольберг, — так 
осторожно он себя вел. К тому же Эйлин не сомневалась в своем превосходстве над 
Ритой: как же, ведь она и красивее и лучше одевается, а следовательно — Рите и 
думать нечего равняться с ней. Она не подозревала, какой притягательной силой 
обладала миссис Сольберг в глазах Каупервуда, — при всей его деловитости и 
кажущейся прозаичности, под внешностью уравновешенного, положительного человека 
у него скрывалось немало внутреннего огня и даже романтики.

— Чудесно, — сказал Каупервуд, опускаясь на мягкое сиденье рядом с Ритой. — 
Какой прекрасный вечер! И что за прелестная соломенная шляпка с розами и как 
ока идет к вашему платью! — Розы были красные, платье белое, с пропущенной 
сквозь мережку узенькой зеленой лентой. Рита прекрасно понимала, отчего 
Каупервуд в таком приподнятом настроении. Как он не похож на Гарольда, какой он