ярко-синие, полные слез глаза. — Вы красавица, молодая, обаятельная. Разве ваш 
муж — единственный мужчина на свете? Почему вы хотите хранить ему верность, 
хотя его измены для вас не тайна? Об этой истории с миссис Хэнд говорит весь 
город, вы встретили человека, который искренне полюбил вас, и отвергаете его 
любовь. Если ваш муж не ценит вас, то ведь есть другие, которые ценят.

Услышав имя миссис Хэнд, Эйлин насторожилась.

— О какой истории вы говорите? — спросила она, подняв брови.

— Как, разве вы не знаете? — удивился Линд. — Я был уверен, что вам все 
известно, иначе я никогда не заговорил бы об этом.

— О, я догадываюсь! — воскликнула Эйлин с горькой усмешкой. — Уже столько было 
всяких историй. «Жена крупного финансиста…» — так, кажется, сказано в «Сэтердей 
ревю»?.. Так вот кого они имели в виду! Значит, у него роман с миссис Хэнд?

— Да, по-видимому, — отвечал Линд. — Мне очень жаль, что я заговорил об этом. 
Вот уж действительно поневоле попал в сплетники.

— Круговая порука? — насмешливо спросила Эйлин.

— Нет, не потому. Не нужно быть злюкой. Я вовсе не такой скверный, как вам 
кажется. Просто это не в моих правилах. В конце концов все мы не без греха.

— Да, да, конечно, — рассеянно подтвердила Эйлин, думая о миссис Хэнд. Так вот 
это значит кто! Последнее увлечение Фрэнка! — Ну что ж, во всяком случае я не 
могу не одобрить его выбор, — сказала она, вымученно улыбнувшись. — Все равно 
этих женщин было уже так много! Одной больше, одной меньше.

Линд усмехнулся. Он и сам одобрял выбор Каупервуда и решил, что лучше 
переменить тему беседы.

— Не стоит больше говорить об этом, — сказал он. — Не сокрушайтесь из-за него, 
дорогая. Возьмите себя в руки. Тут уж ничего нельзя изменить.

— Он снова сжал ее пальцы. — Ну как, согласны?

— О чем это вы?

— О, вы же знаете! Согласны вы подружиться со мной? Принять это ожерелье и меня 
в придачу? — Его глаза улыбались, в них была и ласка, и вызов.

Эйлин покачала головой.

— Вы просто скверный, избалованный мальчик, — сказала она уклончиво. Сделанное 
ею открытие снова пробудило в ней мстительные чувства. — Дайте мне подумать. Не 
заставляйте меня брать это ожерелье сегодня. Я не могу. Все равно мне не 
придется его надевать. А потом видно будет. — Она сделала неопределенный жест, 
и Линд поймал на лету ее руку и погладил.

— Хотите пойти со мной в мастерскую к моему приятелю-художнику? — спросил он 
как бы между прочим. — Это здесь неподалеку. Вы увидите прелестную коллекцию 
пейзажей. Вы ведь любите картины, я знаю. У вашего супруга есть превосходные 
полотна.

Эйлин мгновенно поняла, куда он клонит, поняла инстинктивно. Эта мастерская, 
очевидно, просто холостая квартира.

— Только не сегодня, — сказала она нервно, испуганно. — Нет, нет, не сегодня. 
Как-нибудь в другой раз. Теперь мне пора домой. Мы еще увидимся.

— А это? — спросил Линд, указывая на футляр.

— Пусть пока останется у вас, до нашей следующей встречи. Быть может, я и 
надумаю потом принять ваш подарок…

Эйлин была рада, что все так благополучно кончилось и она может вернуться домой.
 У нее сразу отлегло от сердца. Однако Линд отнюдь не был ей безразличен, и все 
чувства ее были в смятении, словно клочья гонимых ветром облаков. Ей просто 
хотелось отдалить, хоть немного отдалить неизбежное.



34. ХОСМЕР ХЭНД ВЫСТУПАЕТ НА АРЕНУ

Мрачная ярость Хэнда, скорбь и гнев Хейгенина, злобное неистовство Рэдмонда 
Парди, который без устали рассказывал всем свою печальную историю, мстительная 
ненависть молодого Мак-Дональда и всех его присных из Общечикагской городской 
создали вокруг Каупервуда атмосферу, таившую для него серьезные неприятности и