перепродаст частным коллекционерам. Такие поездки приносят ему недурной доход!

Сабиналь прямо обворожил Эйлин, да и всех остальных. Ей ужасно понравился этот 
особнячок. Тем более что Толлифер никому из них не обмолвился ни словом о 
коммерческих началах этого интимного заведения. Разумеется, он потом пошлет чек 
Сабиналю, но они-то все ушли в полной уверенности, что Сабиналь просто его 
близкий друг!



35

Толлифер еще раз почувствовал всю важность возложенного на него поручения, 
получив на третий день после приезда Эйлин две тысячи долларов из парижского 
отделения Центрального нью-йоркского кредитного общества, которое еще в 
Нью-Йорке рекомендовало ему держать связь сих лондонским и парижским 
отделениями.

С Эйлин все обстояло как нельзя лучше. Она явно была расположена к нему. Когда 
он часов через пять после их визита к Сабиналю позвонил ей по телефону и 
предложил пойти куда-нибудь позавтракать, он безошибочно мог заключить по ее 
тону, что она рада его звонку. Ее и в самом деле радовала эта дружеская 
близость с человеком, который по всей видимости действительно интересовался ею. 
В некоторых отношениях он даже чем-то напоминал ей прежнего Каупервуда: такой 
энергичный, заботливый и такой веселый.

Толлифер, посвистывая, отошел от телефона. Он и сам теперь относился к Эйлин 
несколько теплее и сердечнее, чем в то время, когда он еще только вступал в 
свои обязанности. Узнав ее ближе, он понял, что любовь Каупервуда была для нее 
всем в жизни и что ей нелегко примириться с такой утратой. Он и сам нередко 
бывал в удрученном состоянии — ведь ему тоже приходилось мириться со своим 
положением, и он искренне сочувствовал ей.

Накануне, у Сабиналя, когда Мэриголд и миссис Тори как будто ненароком не 
замечали ее и болтали друг с дружкой, он ловил на ее лице беспомощное и 
растерянное выражение. Он даже ненадолго увел ее из-за этого к рулеточному 
колесу. Безусловно, опекать ее нелегкое дело, но это его обязанность и от 
успеха в этом деле зависит вся его будущность.

Но, боже, рассуждал он сам с собой: ведь ей надо похудеть по меньшей мере 
фунтов на двадцать. И одеться как следует. И научиться держать себя с людьми. 
Она слишком робка. Ей надо внушить уважение к самой себе, тогда и другие будут 
ее уважать. «Если я не сумею этого сделать, мне от нее будет больше вреда, чем 
пользы, сколько бы мне ни платили».

Толлифер, если ему чего-нибудь хотелось, умел добиваться своего. Он решил не 
откладывать дела в долгий ящик. Задавшись целью воздействовать на Эйлин и 
полагая, что успех этого дела в значительной степени зависит от собственной его 
изящной внешности, он надел свой лучший костюм и постарался придать себе как 
нельзя более элегантный вид.

Когда он последний раз поглядел на себя в зеркало, он невольно усмехнулся, 
сравнив себя с тем жалким субъектом, каким он был всего полгода назад в 
Нью-Йорке. Розали Харриген! Эта убогая комнатенка, и его отчаянные усилия найти 
заработок…

Его квартира в Булонском лесу была всего в нескольких минутах ходьбы от отеля 
«Ритц». Когда он вышел из подъезда и зашагал по залитой утренним солнцем улице, 
всякий, глядя на него, сказал бы, что это беспечный парижанин, баловень судьбы. 
Он перебирал в уме разные модные ателье, парикмахерские и белошвейные 
мастерские, которым он рекомендует заняться Эйлин. Вот как раз здесь рядом, за 
углом — Клодель Ришар. Надо отвести ее к Ришару! Пусть он внушит ей, что она 
должна сбросить ну хотя бы фунтов двадцать лишнего жиру. И тогда он придумает 
для нее такие туалеты, что все будут смотреть на нее с завистью — она первая 
введет в моду новую модель Ришара! А вон там, на бульваре Осман, ателье 
Краусмейера. Его модельная обувь вне всякой конкуренции. Толлифер позаботился 
разузнать обо всем этом заранее. А на улице Мира — какие безделушки, духи, 
какие драгоценности! А на улице Дюпон — знаменитые салоны красоты. И самый 
привилегированный из них — салон Сары Шиммель. Эйлин необходимо познакомиться с 
ней…

В летнем ресторане Наташи Любовской, откуда открывался вид на парк и на собор 
Парижской богоматери, за стаканчиком замороженного кофе и гоголь-моголем а ля 
Суданов Толлифер посвящал Эйлин в тайны парижских вкусов и в новинки мод. 
Слышала ли она, что Тереза Бьянка, знаменитая испанская танцовщица, танцует в 
туфельках Краусмейера? А Франческа, младшая дочь герцога Толле, тоже 
покровительствует ему, она носит только его обувь. А знает Эйлин, какие чудеса 
по части восстановления женской красоты проделывает эта Сара Шиммель? И он 
приводил примеры, называл имена.