— Какой же ты нетерпеливый! — упрекнула его Беренис. — Ну подожди же…

И она повела его в соседнюю комнату, где около распахнутого настежь окна был 
сервирован стол.

— Смотри, повелитель! Мы с тобой сегодня пируем вдвоем; тебя приглашает твоя 
рабыня. Если ты сейчас сядешь и будешь сидеть смирно, мы выпьем с тобой по 
бокалу вина, и я тебе все расскажу. Веришь ты мне или нет — но у меня уже все 
готово, я все решила.

— Все? Вот как! — засмеялся Каупервуд. — И так быстро? Хорошо бы мне так уметь.

— Да-а. Все или… почти все! — сказала она и, взяв со стола графин с его любимым 
вином, налила два бокала. — Дело в том, что, как это ни странно, я тут в 
одиночестве размышляла. А когда я размышляю…

Она торжественно подняла глаза к небу.

Он вырвал бокал у нее из рук и бросился целовать ее, — она только этого и ждала.


— Смирно, Цезарь! — смеясь, прикрикнула она. — Подожди, мы еще не пьем. Сядь на 
место. А я сяду вот здесь. И сейчас я тебе расскажу все. Буду каяться, как на 
исповеди.

— Вот бесенок! Серьезно, Беви, перестань дурить…

— Да я в жизни своей не была серьезней. Ну хорошо, слушай. Дело было так. На 
пароходе с нами ехало с полдюжины англичан, старых и молодых, всяких, один 
красивее другого; по крайней мере те, с которыми я флиртовала, были очень 
недурны.

— Не сомневаюсь, — добродушно проронил Каупервуд с легкой ноткой сомнения в 
голосе. — Ну и что же дальше?

— А дальше, если ты проявишь некоторое великодушие, я признаюсь тебе, что 
флиртовала я исключительно ради тебя. Кстати сказать, флирт был совершенно 
невинный — впрочем, этому ты, конечно, можешь и не верить. Например, я 
разузнала об одном прелестном загородном местечке, Бовени, — это на Темзе, 
всего в каких-нибудь тридцати милях от Лондона. Рассказал мне об этом 
очаровательный молодой человек — разумеется, холостяк — Артур Тэвисток. Он там 
живет с мамашей, леди Тэвисток. Он уверен, что мне она очень понравится. А сам 
он очень понравился моей матушке! Так что видишь, как обстоят дела…

— Гм… вижу, что нам предстоит жить в Бовени: мне и матушке, — язвительно 
усмехнулся Каупервуд.

— Вот именно! — в тон ему отвечала Беренис. — И это чрезвычайно важный вопрос — 
ты и мама. С этих пор ты должен будешь уделять свое внимание главным образом ей.
 И как можно меньше мне. Но, конечно, ты сохраняешь за собой все обязанности 
опекуна. Вот.

И она ущипнула его за ухо.

— Иными словами, мистер Каупервуд — опекун и друг семьи! — произнес он с 
довольно кислой улыбкой.

— Совершенно верно! — подтвердила Беренис. — Так вот дальше. Предполагается, 
что я в скором времени отправляюсь с Артуром путешествовать на лодке. А кроме 
того… — тут она не удержалась и фыркнула, — он обещает достать очаровательный 
плавучий домик, как раз то, что нужно для нас с мамой. Нет, ты только представь 
себе: лунная ночь… или жаркий летний день — когда моя мама и его мама будут 
сидеть себе и вязать или прогуливаться по саду, а ты будешь читать да 
покуривать, — мы с Артуром…

— Да! Представляю себе, чудесная жизнь — плавучий домик, возлюбленный, весна, 
мамаша, опекун! Поистине рай земной!

— А что же может быть лучше? — с жаром воскликнула Беренис. — Он даже расписал, 
какие у нас там будут тенты — красные и зеленые! И кто из его друзей приедет, и 
какие они!

— Тоже красные и зеленые, я полагаю?

— Вот именно, ведь это же цвета спортивных и гребных костюмов! Словом, все, как 
полагается. Так он рассказывал маме; А друзей у него масса! И он их всех 
собирается представить маме и мне.

— А когда же приглашение на свадьбу?