64

Проводив доктора Джемса, Каупервуд увидел, что за время его отсутствия 
накопилось множество дел, и, чтобы управиться с ними, нужны месяцы напряженных 
усилий и внимания. Необходимо было заняться и кое-какими личными делами. В 
частности, Эйлин написала ему, что хотя перестройка их дворца под наблюдением 
архитектора Пайна и идет полным ходом, но хорошо бы ему самому как можно скорее 
вернуться в Нью-Йорк, ознакомиться с планом в целом и либо принять его, либо 
отклонить, пока не поздно. Вряд ли в новой галерее хватит места для картин, 
которыми он за последнее время пополнил свою коллекцию. Разумеется, мистер 
Касберт большой знаток в вопросах искусства, но, право же, Фрэнк ни в коем 
случае не согласился бы с ним, будь он сам здесь, в Нью-Йорке.

Каупервуд понимал, что это нельзя оставить без внимания. И все же сейчас ему 
трудно будет предпринять поездку в Нью-Йорк. Слишком уж много вопросов, 
связанных с постройкой метрополитена, — и большая политика, и практические 
мелочи — требовали его присутствия. Правда, лорд Стэйн, часто навещавший 
Каупервуда, уверял, что теперь, наверно, все пойдет гладко; Стэйн сам был 
заинтересован в этом деле и потому не жалел усилий, чтобы сгладить противоречия 
между различными участниками предприятия. Узнав о выздоровлении Каупервуда, он 
вздохнул с облегчением.

— А вы молодцом! — сказал он Каупервуду в день, когда тот вновь приступил к 
исполнению своих обязанностей. — Очень посвежели! Как это вам удалось?

— Я тут ни при чем, — отвечал Каупервуд. — Это все мой старинный приятель Джефф 
Джемс. В прошлом он избавлял меня от болезней, а сейчас избавил от финансового 
краха.

— Вот это верно, — согласился Стэйн. — Что и говорить, вы ловко провели публику.


— Это у Джеффа родилась такая блестящая идея. Он не только увез меня, отвлек от 
моей особы все подозрения и утихомирил болтунов, но попутно еще и вылечил, — 
сказал Каупервуд.

И еще одна задача требовала в то время внимания Каупервуда — надо было 
договориться о сооружении склепа с Рексфордом Линвудом, одним из трех 
американских архитекторов, рекомендованных Джемисоном. Только что прошел 
конкурс на лучший проект памятника губернатору одного из Южных штатов, и 
Каупервуд видел там работу Линвуда, которая понравилась ему больше всех 
остальных: на одной из стен склепа была изображена хижина, где родился 
губернатор, а у подножия огромного, поросшего мхом дуба — силуэт коня, его 
верного спутника в битвах Гражданской войны. Работа эта глубоко тронула 
Каупервуда пафосом и простотой замысла.

Позже, сидя напротив Линвуда за своим массивным письменным столом, Каупервуд не 
без удивления смотрел на этого человека с классически правильными чертами лица, 
на его глубоко сидящие глаза и высокую угловатую фигуру. Архитектор сразу ему 
понравился.

Каупервуд объяснил Линвуду, чего он хочет: склеп должен быть в духе 
греко-римской архитектуры, но не чисто классической. Хорошо бы добавить 
какие-нибудь новые оригинальные детали. Желательно, чтобы это было массивное 
сооружение — Каупервуду всегда нравился простор — из темно-серого гранита. В 
одной из стен пусть будет прорезано узкое окно, а в другой — две тяжелые 
бронзовые двери, ведущие в склеп, где должно быть место для двух саркофагов. 
Линвуд одобрил эту идею и был явно доволен, что ему предстоит возвести такое 
сооружение. Слушая Каупервуда, он тут же сделал несколько набросков, и тому это 
очень понравилось. Они договорились об условиях контракта, и Каупервуд 
предложил Линвуду тотчас приступить к работе. Собирая со стола свои наброски и 
пряча их в портфель, архитектор вдруг остановился и посмотрел на Каупервуда.

— Послушайте, мистер Каупервуд, — сказал он уже в дверях, — судя по вашему виду,
 вам еще очень не скоро понадобится склеп. По крайней мере я искренне на это 
надеюсь.

— Очень вам признателен, — сказал Каупервуд. — Но не слишком на это 
рассчитывайте!



65

Дни теперь проходили для Каупервуда в приятном ожидании вечера, когда можно 
будет вернуться в Прайорс-Ков к Беренис. Впервые за многие годы он наслаждался 
простыми радостями настоящего дома — места, где благодаря Беренис все, начиная 
с игры в шашки и кончая небольшой прогулкой по берегу Темзы, казалось особенно 
милым и значительным. Каупервуду хотелось, чтобы это длилось вечно. Даже 
старость не такая уж пытка, если бы только проводить время так, как сейчас.