слишком невероятно.

— Я от души сочувствую вам, мистер Каупервуд, но единственное, что я могу вам 
посоветовать, — переговорите с мистером Батлером и мистером Симпсоном. Если они 
найдут какой-нибудь способ оказать вам помощь, я охотно присоединюсь к ним. 
Ничего другого я, право, придумать не могу. Сколько-нибудь значительного 
влияния на дела города я не имею.

Собственно говоря, Молленхауэр ожидал, что тут-то Каупервуд и предложит ему 
свои ценные бумаги, но тот этого не сделал. Он лишь сказал:

— Очень вам благодарен, мистер Молленхауэр, за любезный прием. Охотно верю, что 
вы помогли бы мне, будь у вас такая возможность. Но теперь мне придется самому 
вести борьбу, в меру своих сил, конечно. Разрешите откланяться.

Каупервуд поднялся и вышел. Он только сейчас понял, как безнадежна была его 
попытка.

Тем временем, заметив, что хотя слухи об этой истории в казначействе растут и 
ширятся, но никто, по-видимому, не собирается предпринимать каких-либо шагов 
для ее выяснения, мистер Скелтон Уит, президент «Гражданской ассоциации помощи 
городскому самоуправлению», в конце концов был вынужден (отнюдь не против 
своего желания) созвать в зале заседаний на Маркет-стрит комитет из десяти 
филадельфийских граждан, председателем которого он состоял, и доложить 
собравшимся о том, как произошло банкротство Каупервуда.

— Мне думается, джентльмены, — заявил он, — что нашей организации 
представляется случай оказать городу и его жителям немалую услугу и таким 
образом в полной мере оправдать название, которое мы для себя избрали, надо 
только как можно тщательнее произвести расследование и выявить всю подноготную 
этого дела. А затем уже, опираясь на факты, решительно требовать, чтобы раз 
навсегда был положен конец тем безобразным злоупотреблениям, которые имели 
место в данном случае. Я знаю, что эта задача не из легких. Республиканская 
партия и те, на кого она опирается — в городе и в штате, — будут, конечно, 
против нас. Ее лидеры, разумеется, боятся шума — это может помешать прохождению 
их списка во время выборов — и не станут равнодушно взирать на развиваемую нами 
деятельность. Но если мы проявим достаточную стойкость, то тем самым будет 
сделано большое и полезное дело. В нашей общественной жизни далеко не все 
обстоит благополучно. Нельзя допускать, чтобы принципы права попирались до 
бесконечности. Пора уже научиться соблюдать их. Посему я и ставлю этот вопрос 
на ваше благосклонное рассмотрение.

Мистер Уит опустился на свое место, и комитет немедленно занялся рассмотрением 
вопроса. Прежде всего решено было выделить комиссию (так впоследствии гласило 
официальное сообщение комитета) «для расследования странных слухов, разнесшихся 
по городу и порочащих один из наиболее важных отделов городского 
самоуправления». Комиссии было предложено доложить о результатах расследования 
на заседании комитета, назначенном уже на следующий вечер. За сутки, прошедшие 
между двумя заседаниями, четыре члена комитета, крупные знатоки финансового 
дела, выполнили возложенную на них задачу и представили тщательно разработанный 
отчет, правда, не в точности соответствовавший фактам, но все же близкий к 
истине настолько, насколько можно было к ней приблизиться за такой короткий 
срок.

«Как выяснилось (говорилось в отчете после вступительных слов, объясняющих, с 
какой целью была создана комиссия), в городском казначействе в течение многих 
лет практиковался обычай при выпуске утвержденных городским советом займов 
поручать реализацию таковых какому-нибудь биржевому маклеру; последний, как 
правило, через небольшие промежутки времени, обычно первого числа каждого 
месяца, отчитывался перед городским казначеем в суммах, вырученных от продажи 
облигаций. В данном случае таким маклером является Фрэнк А.Каупервуд, в 
отношениях с которым казначейство, по-видимому, не придерживалось даже этой 
порочной и отнюдь не деловой системы. События последних дней — пожар в Чикаго, 
вызванное им падение ценностей на фондовой бирже и последовавшее за этим 
банкротство Фрэнка А.Каупервуда — до такой степени запутали дело, что комиссия 
не в состоянии была точно установить, практиковалась ли вообще какая-нибудь 
регулярная отчетность. Но, судя по тому, как мистер Каупервуд орудовал 
облигациями городского займа, закладывая их в банках и так далее, можно вывести 
заключение, что он ни перед кем не отчитывался и что в его распоряжении всегда 
находились сотни тысяч долларов, принадлежащих городу, в наличных деньгах, а 
также ценные бумаги, посредством которых он проделывал различные финансовые 
операции. К сожалению, мы еще не имели возможности детально разобраться, к 
каким результатам привели эти операции.

Некоторые из них заключались в том, что крупные партии облигаций закладывались 
еще до их выпуска, причем заимодавцу выдавалось подтверждение из канцелярии 
казначея, что ордер на соответствующее количество облигаций выписан и оформлен. 
Такие методы, видимо, практиковались уже довольно давно, и так как это вряд ли 
могло делаться без ведома городского казначея, то остается предположить 
существование между ним и мистером Каупервудом преступного сговора, целью