будущем. Через несколько дней после того, как Каупервуд закрыл свою контору, к 
нему зашел Альберт Стайерс и сообщил немаловажные новости. Стайерс все еще 
состоял на службе в городском казначействе, — как, впрочем, и Стинер, — и давал 
требуемые объяснения Сэнгстеку и еще одному уполномоченному Молленхауэра, 
которые занимались ревизией книг казначейства. Стайерс пришел к Каупервуду, 
чтобы получить от него дополнительные сведения относительно чека в шестьдесят 
тысяч долларов, а кстати поговорить и о своей собственной причастности к этому 
делу. Стинер, как выяснилось, пугал своего управляющего судом, утверждая, что 
он виноват в недостаче этой суммы и что поручителям придется отвечать за него. 
Каупервуд, услышав его слова, только рассмеялся и уверил Стайерса, что все это 
сплошной вздор.

— Альберт, — улыбаясь, сказал он, — уверяю вас, вся эта история выеденного яйца 
не стоит. Вы не несете никакой ответственности за то, что выдали мне чек. Вот 
что я вам предложу: посоветуйтесь с моим юрисконсультом Стеджером. Это вам не 
будет стоить ни цента, и он точно скажет, что следует предпринять. А теперь 
возвращайтесь к себе в казначейство и не волнуйтесь больше. Я очень сожалею, 
что причинил вам столько неприятностей, но все равно из ста шансов только один 
за то, что вы сохранили бы свое место при новом казначее. А я со временем 
подыщу вам подходящую должность.

В это же время Каупервуда заставило серьезно задуматься письмо от Эйлин с 
подробным изложением разговора, происшедшего у Батлера за обеденным столом в 
отсутствие отца семейства. Оуэн говорил о том, что деятели республиканской 
партии — ее отец, Молленхауэр и Симпсон — собираются «прижать к ногтю» Фрэнка 
за противозаконную финансовую комбинацию, — какую именно, она толком не поняла, 
но, кажется, речь шла о каком-то чеке. Эйлин с ума сходила от беспокойства. 
Неужели они хотят засадить его в тюрьму, спрашивала она в письме. Ее 
возлюбленного! Ее ненаглядного Фрэнка! Неужели с ним вправду может стрястись 
такое несчастье?

Прочитав это письмо, Каупервуд насупился и злобно стиснул зубы. Необходимо 
что-то предпринять, может быть, повидать Молленхауэра, или Симпсона, или того и 
другого и через них предложить городу какое-то компромиссное решение. В 
настоящее время он не мог обещать им наличных денег, только векселя, но не 
исключено, что это их устроит. Неужели они намерены погубить его из-за такого 
пустячного дела, как эта операция с чеком? Да тут и противозаконного-то ничего 
нет. Что же тогда сказать о пятистах тысячах, которые ему выдал Стинер, или о 
сомнительных операциях прежних городских казначеев! Какая подлость! Ловко 
задумано с точки зрения политики, но до чего же это низко и какая страшная 
опасность грозит ему.

Симпсона, однако, не оказалось в городе, он уехал на десять дней, а Молленхауэр,
 памятуя высказанное Батлером предложение воспользоваться промахом Каупервуда в 
интересах партии, уже предпринял те шаги, о которых они договорились. Письма 
были составлены и только ждали отправки. Кроме того, после описанного нами 
совещания мелкие сошки из республиканской партии, беря пример со своих 
повелителей, стали на всех углах трубить об этой истории с чеком, утверждая, 
что ответственность за дефицит в городском казначействе в основном ложится на 
Каупервуда. Молленхауэр с первого же взгляда понял, с каким сильным человеком 
он имеет дело. Каупервуд не выказал ни малейшего страха. Как всегда спокойно и 
учтиво, он заявил, что имел обыкновение занимать в городском казначействе 
деньги под низкие проценты, что биржевая паника сильно ударила по нему и в 
настоящий момент у неге нет возможности вернуть долг.

— До меня дошли слухи, мистер Молленхауэр, — говорил он, — что против меня, как 
соучастника в проступке казначея, собираются возбудить дело. Я все же надеюсь, 
что городские власти не прибегнут к такой мере и что вы вашим влиянием 
предотвратите этот шаг. Мои дела отнюдь не в плохом состоянии, и для того, 
чтобы окончательно привести их в порядок, мне требуется лишь некоторое время. Я 
предлагаю моим кредиторам пятьдесят центов за доллар наличными и векселя сроком 
на один, два и три года для погашения остальной задолженности. Что же касается 
ссуды, полученной мною из городского казначейства, то, если мы придем к 
какому-нибудь соглашению, я рассчитаюсь доллар за доллар и хочу просить лишь о 
небольшой отсрочке. Курс ценных бумаг, как вы сами понимаете, должен подняться, 
и, если не говорить об уже понесенных мною убытках, я опять буду на коне. 
Насколько мне известно, дело зашло достаточно далеко. Газеты в любой миг могут 
поднять шум, если им не заткнут рот те, кто ими распоряжается. — Каупервуд 
выразительно поглядел на Молленхауэра. — Если бы при разбирательстве этого дела 
мне удалось остаться более или менее в стороне, то, конечно, с незапятнанным 
именем я бы скорее встал на ноги. Так било бы выгоднее и для города, ибо тогда 
я безусловно сполна погасил бы свою задолженность.

Он улыбнулся самой приятной и самой вкрадчивой улыбкой. На Молленхауэра, 
видевшего его в первый раз, он безусловно произвел впечатление. Тот не без 
любопытства поглядывал на молодого Давида из мира финансистов. Если бы 
существовала хоть малейшая возможность принять предложение Каупервуда, хоть 
слабая надежда, что деньги в самом деле будут возвращены и Каупервуд в 
недалеком будущем снова встанет на ноги, Молленхауэр как следует обдумал бы 
свой ответ. Ведь в таком случае можно было бы рассчитывать, что Каупервуд