Лос-Анджелес и обратно. У него был приятель, которого он сделал компаньоном. 
Ребята заколачивали деньгу, имея два грузовых фургона: пока один шел в одном 
направлении, второй, соответственно — в обратном. Но так как война все не 
кончалась, апачи снова решили взять под свой контроль караванные пути. И 
Эдамсов приятель струхнул: ему вовсе не хотелось терять свои потом заработанные 
денежки. Он продал свою долю Эдамсу, и тот остался в одиночестве. Так как ему 
теперь приходилось самому управлять обоими фургонами, то он прицепил один к 
другому и поставил в упряжку по шесть здоровенных лошадей. Чирикауа предупредил,
 чтобы Эдамс прекратил поставлять белым поселенцам продукты на территорию, 
когда-то принадлежавшую апачам, но он не придал значения его словам.
Как-то на рассвете на фургон напали апачи и угнали лошадей. Эдамс храбро 
пустился в погоню. Он нагнал грабителей и отбил двенадцать мустангов. Но когда 
вернулся в лагерь, увидел, что фургоны и товары сожжены дотла. Угон оказался 
обманным маневром: заманив Эдамса в пустыню, апачи достигли своей цели: 
уничтожили дело торговца и заставили прекратить перевозки.
Эдамс, прихватив вещички, ружье и взяв в повод двенадцать лошадей — все, что у 
него осталось — пустился в путь. Апачи сожгли даже деревянную коробку, в 
которой Эдамс хранил свою невеликую наличность: около двух тысяч долларов 
бумажными деньгами. Он двинулся к стоянке индейцев племени пима. Его лагерь 
находился у Джилла-Бенд, а пима на расстоянии полудня езды. Таким образом, 
известно, где располагалась деревушка: к юго-западу от Финикса.
В этом месте повествования бандит сделал паузу и спросил Маккенну, совпадает ли 
его версия с версией белых. Шотландец сказал, что да. Тогда Пелон поспешил 
продолжить.
В деревушке пима, где жили дружески настроенные к Эдамсу индейцы, его ждал 
большой сюрприз: группа белых золотоискателей. Они были снаряжены до зубов и 
рассказали Эдамсу захватывающую историю о заброшенном каньоне и похороненном в 
нем золоте. Судя по всему, для золотой лихорадки у них имелись все основания.
А произошло вот что: когда старатели пришли в деревушку пима со скудных 
приисков Джила-Ривер, туда же приехал один мексиканский бродяга. Увидев тощие 
мешочки с плоховатым песком, молодец сказал, что знает местечко, где один 
человек может намыть за десять минут золота больше, чем все они на Джила-Ривер 
вместе взятые. Старатели, разумеется, забросали мексиканца вопросами: в них 
проснулась алчность. Бродяга спокойно отвечал.
Еще мальчишкой, поведал мексиканец, он попал в плен к апачам. Вместе с 
индейцами ходил в Сно-та-эй — тайный каньон, где по рассказам старейшин было 
сокрыто огромное богатство. Золото являлось там во всех возможных формах: от 
чистого песка и капель в форме рисовых зерен до самородков величиной с бизонью 
лепеху. Услышав такое, глаза белых засверкали от возбуждения. Где же этот 
каньон? — насели они на мексиканца
Парень, одно ухо которого было страшно изуродовано, за что он и получил кличку 
«Кривоух», пожал плечами и ответил, указывая на северо-восток:
— Там с Апачленде.
Предупрежденьице было мрачноватым, но оно пролетело мимо ушей белых. Слушатели 
хотели знать лишь одно: сможет ли Кривоух отвести их всех в то место, где, по 
его словам, золото лежит почти на поверхности. Мексиканец, как и старатели, 
выказал полное бесстрашие и абсолютное безразличие к своим бывшим индейским 
хозяевам. Он сказал, что, разумеется, с удовольствием отведет их всех в 
Сно-та-эй и что цена за это будет не слишком высокой.
В этом месте он дал белым понять, что за свою работу хочет получить коня, чтобы 
убраться из этой страны вон. А у старателей был один ленивый вонючий мул на 
всех. Вот так у двадцати человек, по горло снабженных необходимым для мытья 
золота снаряжением и провизией, не было ни единой порядочной лошади. В этой 
стране все благополучно позабыли о конях: их давным-давно угнали апачи. Потому 
что если вы не загоняли их на ночь в кораль, не стреноживали им ноги, не 
приставляли свирепых вооруженных до зубов сторожей, то могли не рассчитывать на 
то, что на следующий день увидите лошадок на своем месте.
И вот старатели, озверевшие от алчности и беспомощные, как дети, не знавшие, 
где взять сорокадолларовую лошадь проводнику, согласившемуся доставить их в 
золотой каньон, и приличных коней для себя, чтобы проделать путешествие по 
пустыне, увидели на горизонте Эдамса с его двенадцатью крепкими мустангами.
Брюер, вожак калифорнийской старательной экспедиции, моментально предложил 
Эдамсу двадцать пять процентов всего найденного ими золота, если он согласится 
снабдить их лошадьми. А поскольку грузоперевозки Эдамса прикрылись, они ударили 
по рукам. Двадцать один человек с двенадцатью конями с Кривоухом во главе 
отправились на поиски каньона Дель-Оро, то есть Золотого Каньона, который с тех 
самых пор так и называли все белые.
Здесь Пелон вновь прервался, чтобы спросить Маль-и-пай насчет еды. Получив 
ответ, что кусок холодного мяса уже разогревается, а вода для кофе вот-вот 
закипит, он успокоился и, вытянув из кармана еще одну сигару, вернулся к 
повествованию.
В поход вышли двадцатого августа. В тех землях, которые им предстояло пересечь, 
не жил ни один белый переселенец. Кривоух, которому были обещаны две лошади 
вместо одной, а также ружье, седло, амуниция и два пятидесятидолларовых 
самородка, сообщил им, что до того места, откуда откроется вид на Сно-та-эй, 
восемь дней пути. А от той точки — четыре или пять дней до последнего лагеря, 
который будет разбит у самого входа в каньон.
Пелон выдул вверх облачко дыма и сказал, что Маккенна, наверно, уже понял, что 
разговоры насчет восьми дней от деревушки пима до наблюдательного пункта, с 
которого, якобы, будет виден Сно-та-эй, был обыкновенной брехней мексиканца,