и обиды мистер Дамфи протрезвел.
   - Нет, сэр, - продолжал свою речь полковник Старботтл, ставя стакан  на
колено и причмокивая толстыми губами. - Нет, сэр.  Я  остался  недвижим  в
вашей приемной, пока не убедился, что вы проводили своих друзей,  пока  не
увидел собственными глазами, как вы  прощаетесь  с  некоей  очаровательной
гостьей. Сто чертей, сэр, я одобряю ваш вкус, а я знаток женской  красоты,
сэр! Нет, сказал я себе, ты не посмеешь побеспокоить человека, Стар, когда
он провожает прелестнейшую  из  смертных  женщин,  укрывает  мантильей  ее
мраморные плечи. Ха-ха, сто чертей, сэр, случилось это - как сейчас  помню
- в тысяча восемьсот сорок седьмом году, в Вашингтоне, на  приеме  у  Тома
Вентона, и я был в точности в вашем положении. "Когда же  вы  накинете  на
меня плащ,  Стар?"  -  спрашивает  она  меня...  Изумительное,  прелестное
создание! Признанная звезда сезона, того самого  сезона  тысяча  восемьсот
сорок седьмого года, сэр! Как джентльмен вы, конечно, поймете причину,  по
которой я не называю ее имени. И что же я  ответил  ей?  "Будь  моя  воля,
сударыня, я не сделал бы этого никогда!" Так и сказал: "Никогда!"  Что  же
вы не пьете, мистер Дамфи? Наперсточек за нашу дружбу, сэр!
   Не решившись раскрыть рта, мистер Дамфи лишь помотал  головой;  в  лице
его  проскользнуло,  однако,  некоторое  нетерпение.  Полковник  Старботтл
поднялся с кресла. Когда он выпрямился, плечи его стали как будто шире,  а
грудь выпятилась до такой  степени,  что  белый  жилет  и  носовой  платок
вылезли  наружу  через  вырез  туго  застегнутого  сюртука,  как  если  бы
полковник бы  поджаренным  кукурузным  зерном,  готовым  вот-вот  лопнуть.
Рассчитанно медленным шагом он приблизился вплотную к мистеру Дамфи.
   - Если вы полагаете, мистер Дамфи, что я непрошено ворвался в ваш  дом,
- промолвил он, оттеняя свои слова легким мановением руки, - если вы,  как
я заключаю из вашего нежелания, - чтобы не выразиться резче,  сто  чертей,
сэр! - вести со мной любезную беседу,  как  принято  между  джентльменами;
если вы считаете, что  воспоминания,  которыми  я  позволил  себе  с  вами
поделиться, оскорбительны для молодой особы, которую я имел честь  недавно
видеть в вашем обществе, если так, то - сто чертей, сэр!  -  я  немедленно
удалюсь и готов завтра  же  или  в  любое  иное  время  по  вашему  выбору
представить вам то удовлетворение, в котором ни один джентльмен никогда не
откажет другому джентльмену, менее же всего я, Кульпеппер  Старботтл!  Моя
карточка у вас в руках! Проживаю я  в  Сент-Чарльз-отеле,  где  и  намерен
совместно - с одним из близких друзей ждать вашего визита, мистер Дамфи.
   - Послушайте, - сказал Дамфи угрюмо, однако ж с непритворной тревогой в
голосе, - я не выпил с вами только потому, что много пил за ужином.  Но  я
вовсе не хотел обидеть вас, мистер  Старботтл.  Я  просто  ждал,  пока  вы
изложите свое дело, чтобы потом спокойно распить с вами  бутылочку  Клико.
Прошу вас, присядьте, полковник. Куда  запропастился  этот  чертов  негр?!
Бутылку шампанского и два бокала! Живо!
   Встав из-за стола и сделав вид, что ему  нужно  подойти  к  буфету,  он
прошептал вошедшему слуге:
   - Стой тут неподалеку и минут через десять доложи, что меня по срочному
делу вызывают  в  банк.  Итак,  по  бокалу,  полковник!  Счастлив  с  вами
познакомиться! Ваше здоровье!
   Слегка кашлянув и как бы простившись тем со своей недавней  суровостью,
полковник изысканно и важно поклонился, чокнулся  с  хозяином,  отер  губы
платком и снова расположился в кресле.
   - Будь цель  моего  визита  сколько-нибудь  ординарной,  -  сказал  он,
отмечая плавным движением руки возвращение к мирной беседе, -  я  разыскал
бы вас на торжище жизни, сэр, но не здесь, не среди ваших лар  и  пенатов,
не в свете пиршественных огней. Я посетил бы вас в храме фортуны,  который
вы, один из славнейших сынов ее, воздвигли, как ведомо мне  и  как  гласит
молва, в честь этой почтенной богини. В ту  пору,  когда  мне  приходилось
общаться с высокоодаренным Джоном Кальхуном, я никогда не искал встречи  с
ним на арене гладиаторских боев в сенате; нет, оба мы  предпочитали  вести
беседу за стаканом доброго вина,  в  тиши  его  домашнего  прибежища.  Сто
чертей, сэр, когда человек моего круга  и  моей  профессии  встречается  с
другим джентльменом, будь к тому  хоть  самый  деловой  повод,  все  равно
никогда он не опустится до уровня торгаша-янки, сбывающего покупателю свою
дребедень.
   - А какова ваша профессия? - осведомился мистер Дамфи.
   - Пока граждане Сискью не уполномочили меня представлять их интересы  в
законодательных учреждениях страны, я занимался юридической  практикой.  В
настоящее время я берусь лишь за немногие дела, особо  сложные  или  особо
деликатные по своему характеру. В хитросплетениях политики  и  в  интригах
любви - в  этих,  если  можно  так  выразиться,  великих  сферах  страстей
человеческих - я служу людям своим опытом и знаниями. Сто чертей, сэр!  Не
раз помогал я лихому  жеребцу  унести  ноги  из  загона!  Я  осушал  слезы
прелестнейших из женщин! Адвокат хранит тайну,  это  его  профессиональная
обязанность, сэр, не то я назвал бы вам первых людей в стране,  не  только
мужчин, но и дам, побывавших клиентами Кульпеппера Старботтла!
   - Если вы думаете,  что  лично  я  нуждаюсь  в  вашей  профессиональной
помощи, - сказал мистер Дамфи, - то боюсь, что...
   Оставив без внимания эту  попытку  Дамфи  иронизировать  на  его  счет,
полковник Старботтл решительно прервал его:
   - Сто чертей, сэр, это исключается. Я представляю в вашем деле истца.
   Ухмылка на лице у Дамфи исчезла без следа. Он был поражен.
   - Что вы хотите этим сказать? - спрос