я и хотела вам рассказать. Она  была  выдана  пять  лет
тому назад на имя доктора  Деварджеса...  Простите,  вы,  кажется,  что-то
сказали?
   Сеньор Перкинс не произнес  ни  слова,  но  сумрачный  взгляд  его  был
прикован к донне Долорес.
   -  Вы  сказали,  на  имя  доктора...  Деварджеса?  -  переспросил   он,
запинаясь.
   - Да. Вы знали его?
   Теперь смущена была донна Долорес. Она прикусила губу и чуть  нахмурила
брови. С минуту оба молчали, поглядывая друг на друга.
   -  Я  где-то  слышал  это  имя,  -  сказал  наконец   мистер   Перкинс,
рассмеявшись не очень натурально.
   - Возможно. Это  был  известный  ученый,  -  сдержанно  пояснила  донна
Долорес. - Он умер. Перед смертью он отдал  свою  дарственную  девушке  по
имени...  -  донна  Долорес  задумалась,  припоминая,  видимо,  как  звали
девушку, - ...по имени Грейс Конрой.
   Замолчав, она быстро взглянула на собеседника, но лицо мистера Перкинса
снова стало  непроницаемым;  его  минутное  волнение  прошло.  Кивнув,  он
пригласил ее продолжать рассказ.
   - Итак, ее звали Грейс Конрой, -  торопливо  повторила  донна  Долорес,
тоже, как видно,  успокоившись.  -  Через  пять  лет  некая  авантюристка,
назвавшись именем Грейс Конрой, предъявила  права  на  эту  землю.  Потом,
поняв, как видно, что довести самой дело до конца будет нелегко, она -  не
знаю уж  с  помощью  каких  уловок  -  покорила  сердце  Гэбриеля  Конроя,
законного наследника своей сестры, и вышла за него замуж.
   Донна Долорес смолкла, как видно, взволнованная собственным  рассказом;
щеки ее порозовели,  в  голосе  послышались  металлические  нотки;  вернее
всего, это  было  негодование  слишком  чувствительного  сердца.  Впрочем,
мистер Перкинс ничего не заметил. Последние несколько  минут  он  сидел  с
рассеянным видом, словно задумавшись о чем-то. Он уставился на стену перед
собой тем же пристальным  взглядом,  каким  только  что  глядел  на  донну
Долорес; его изможденное лицо, прикрытое маской юности,  выглядело  сейчас
совсем старым.
   - Что ж, - промолвил он наконец, с усилием приходя в себя.  -  Все  это
говорит лишь о том, что вторая дарственная вполне может оказаться столь же
фальшивой,  как  и  ее  владелица.  Тогда  единственный  недостаток  вашей
дарственной  будет  тот,  что  ее  не  сразу  нашли.  Но  в  этом   ничего
подозрительного нет Вы должны помнить, когда ваш покойный отец получил ее,
земли здесь ничего не стоили; он мог о ней совсем позабыть.
   Мистер Перкинс поднялся, как бы считая беседу оконченной. Казалось,  он
спешил  удалиться;  в  лице  его  снова  проглянуло   выражение   какой-то
болезненной самоуглубленности. Донна Долорес поднялась вслед  за  ним;  ее
взгляд выражал разочарование.
   Еще минута, и он ушел бы прочь; жизненные пути этих двух  людей,  столь
естественно и в  то  же  время  таинственно  скрестившиеся,  разошлись  бы
навсегда. Но, подойдя к дверям, он обернулся и задал незначащий вопрос; от
этого вопроса зависела судьба их обоих.
   - Значит, если я верно вас понял, настоящая  Грейс  Конрой  пропала?  А
этот... доктор Деварджес... - Он произнес имя так, словно оно  ничего  ему
не  говорило.  -  Доктор  Деварджес  умер.  Откуда  же  самозванка  добыла
необходимые сведения, чтобы предъявить права на землю? Кто она такая?
   - Не знаю. Когда она выходила замуж за Гэбриеля  Конроя,  то  назвалась
вдовой доктора Деварджеса. Что? Что вы сказали? О, пресвятая дева!  Что  с
вами? Вам дурно? Сейчас я позову Санчеса. Побудьте здесь.
   Он упал в кресло, но это длилось всего одно мгновение.  Она  не  успела
еще повернуться, чтобы позвать на помощь, как он поднялся  и  взял  ее  за
руку.
   - Мне уже лучше, - сказал он, - не беспокойтесь, со мной это бывает. Не
глядите на меня так и не зовите никого на помощь. Все, что мне  требуется,
- это стакан воды. Благодарю вас.
   Он взял у нее из рук стакан, но пить не стал, а, откинувшись в кресле и
запрокинув голову, принялся не спеша поливать себе водою лоб. Потом, вынув
из кармана большой  шелковый  платок,  вытер  досуха  лицо,  выпрямился  и
посмотрел на свою хозяйку. Вода смыла  румяна  и  белила;  туго  затянутый
галстук распустился; сюртук мистера Перкинса был расстегнут и висел на его
тощем теле как на вешалке;  лицо  побагровело;  еще  не  просохшие  волосы
торчали в разные стороны. Тем не менее он вполне владел собой и  в  голосе
его не чувствовалось ни малейшего замешательства.
   - Прилив крови к голове, - сказал он очень спокойно, -  я  уже  с  утра
чувствовал, что будет приступ. Сейчас прошло. Главное посидеть, запрокинув
голову, и облиться холодной водой. Надеюсь, ваш  ковер  не  пострадал.  Но
вернемся к вопросу,  который  мы  обсуждали.  -  Словно  позабыв  о  своей
недавней чопорности, он пододвинул кресло поближе к креслу донны  Долорес.
- Дайте-ка мне еще раз взглянуть на вашу дарственную. -  Он  взял  в  руки
документ, достал из кармана небольшую лупу и  принялся  тщательно  изучать
подпись. - Ну что ж! Подпись подлинная. Печать на месте. Бумага  гербовая,
он ощупал бумагу, - вы, конечно, правы; госпожа Деварджес -  авантюристка.
Она совершила мошенничество, и документ ее поддельный.
   - Я в этом не уверена, - сказала донна Долорес.
   - Почему?
   - А что если вторая дарственная будет в точности, как эта, - и  бумага,
и подпись, и печать?
   - Все равно это  ничего  не  доказывает,  -  поспешно  возразил  мистер
Перкинс. - Послушайте. Во времена,  когда  была  выдана  эта  дарственная,
сотни подобных бланков за подписью губернатора валялись  в  губернаторской
канцелярии без всякого присмотра; секретарю достаточно  было  вписать  имя
нового владельца земель, и документ  был  готов.  Так  вот,  ваша  госпожа
Девардж