тельно никому не ведом.
   И тем не менее, сколь ни был страстен этот  человек,  в  _асьенде_  его
ждали и готовились принять с  почетом,  значительно  большим,  нежели  ему
причиталось как заезжему старому джентльмену. Только лишь  мистер  Перкинс
вступил  во  двор,  степенный  мажордом  немедля  провел  его  в   парадно
обставленную гостиную, уже однажды описанную нами, где его поджидала донна
Долорес Сальватьерра.  Душевная  чуткость  и  утонченность  донны  Долорес
сказались  в  том,  что  она  мгновенно  почувствовала  за   эксцентричной
внешностью  гостя   нечто   взывающее   к   уважению,   и   сердечно   его
приветствовала. Мистер Перкинс ответил почтительным  церемонным  поклоном.
Как видно, он был доволен оказанным ему приемом, польстили  ему  и  манеры
хозяйки, но, как многие люди  с  непрочным  положением  в  свете,  он  был
мнителен  и  опасался  излишней  короткости  в  отношениях.  Когда  легким
движением веера донна Долорес указала ему на кресло, он остался стоять.
   - Вы ничего не знаете обо мне, но о вас мне известно многое, -  сказала
она с любезной улыбкой. - Еще до  того,  как  я  взяла  на  себя  смелость
просить о встрече с вами, мне приходилось слышать от ваших друзей о  вашей
безукоризненной  репутации,  глубоком  уме  и  обширном  опыте.  Если   вы
согласитесь причислить и меня к своим друзьям, я позволю себе сообщить вам
о деле, ради которого вы приехали.
   Старый джентльмен поклонился вторично; даже сквозь жалкую косметику  на
его лице было заметно,  как  сильно  он  покраснел  от  смущения.  Это  не
укрылось от донны Долорес; чтобы дать гостю время оправиться, она отошла к
старинному  секретеру.  Отомкнув  ящик,  она  извлекла  оттуда   сложенный
вчетверо лист бумаги, как видно, документ; потом, пододвинув  к  секретеру
два стула, села. Мистер Перкинс,  видя,  что  его  приглашают  к  деловому
разговору, присел на второй стул.
   - Хочу предупредить вас заранее, - сказала донна Долорес, - хоть  вы  и
знаете в общем суть моего дела и привыкли к подобным делам,  что  вопросы,
которые я намереваюсь вам задать, могут вас  удивить;  в  особенности  же,
когда я подробно изложу вам свои намерения. Вот у меня в руках дарственная
грамота, выданная, как следует из ее текста,  моему...  отцу...  покойному
дону Хосе Сальватьерра. Взгляните на нее внимательно и  затем,  исходя  из
своего опыта, ответьте мне на один-единственный вопрос. -  Она  помолчала,
как бы в нерешительности, потом добавила: - Еще хочу сказать вам, что я не
связываю с этим документом никаких денежных расчетов. Ваш ответ, каков  бы
он ни был, не повлечет за собой ни  малейших  юридических  последствий.  Я
никогда не потребую от вас подтвердить его на суде. Ваш ответ не выйдет за
стены этой комнаты и никак не отразится на  денежной  ценности  документа,
который я сейчас предложу вашему вниманию. Более того, за  вами  останется
право переменить впоследствии свое мнение по этому вопросу и даже публично
отвергнуть то, что вы сейчас мне скажете, если у вас в  том  будет  нужда.
Вы, кажется, удивлены, сеньор Перкинс? Но я очень состоятельная женщина. И
я призвала вас не для того, чтобы приумножить свое богатство.
   - Итак, вы  хотите  знать,  -  спросил  мистер  Перкинс,  на  этот  раз
совершенно естественным тоном, - подлинный это документ или фальшивый?
   - Да, подлинный это документ или фальшивый.
   Он взял документ в руки, развернул его с профессиональной небрежностью,
бросил беглый взгляд на подписи и печати и вернул его донне Долорес.
   - Подписи не вызывают сомнения, -  кратко  ответил  он;  потом,  словно
желая пояснить, почему он так категоричен, добавил: -  Я  уже  видел  этот
документ.
   Чуть заметным движением донна  Долорес  обнаружила  свое  недовольство.
Мистер Перкинс был озадачен. Как это понимать? Он сообщает клиентке, что у
нее  подлинный  документ  на  владение  ценной   собственностью,   а   она
недовольна. Он устремил на нее удивленный взгляд.
   - Значит, вы считаете, что грамота подлинная? -  спросила  она,  слегка
вздохнув.
   - Грамоты, подобные этой, безоговорочно утверждаются  в  Вашингтоне,  -
ответил он без запинки.
   - Ах, вот что! - сказала донна Долорес. Этот чисто женский  комментарий
как-то обесценил  заключение  сеньора  Перкинса;  раздосадованному  юристу
пришлось защищаться.
   - А почему вы сомневаетесь в подлинности своей дарственной?
   - Могу вам сказать. Она была лишь недавно  обнаружена  в  бумагах  дона
Хосе; а кроме того, существует вторая такая же грамота.
   Сеньор Перкинс протянул руку,  взял  документ,  внимательно  обследовал
его, поглядел на свет, потом снова положил на место.
   - Эта дарственная в порядке, - заявил он. - А где вторая?
   - У меня ее нет, - сказала донна Долорес.
   Сеньор Перкинс  пожал  плечами.  Сохраняя  глубокое  почтение  к  донне
Долорес, он не мог в то же время не осудить легкомыслия женщин в  вопросах
юриспруденции.
   - Как же тогда я могу их сравнить?
   - Если мой  документ  поддельный,  в  сравнении  нет  нужды,  -  быстро
возразила донна Долорес.
   На мгновение мистер Перкинс был озадачен.
   - Может быть, здесь кроется  недоразумение?  Кому  была  выдана  вторая
дарственная и когда? Где она сейчас?
   - Обо всем это