к  первоосновам  Порядка  и
Справедливости  и,  как  один,  устремляется  в  их  защиту",   -   теперь
преспокойно захоронил троих убитых, а вместе с ними и  тайну  их  убийства
под кратким сообщением, что они погибли,  "обследуя  крышу  суда  с  целью
выяснить  ущерб,  причиненный  зданию   подземными   толчками".   Редактор
"Знамени" пропагандировал  ту  же  версию,  хоть  и  с  несколько  меньшим
усердием; под конец же не удержался  от  насмешливого  предложения,  чтобы
впредь "к статуе Правосудия допускали более квалифицированных  экспертов".
Надеюсь, что просвещенный читатель не оскорбит  меня  подозрением,  что  я
утратил  веру   в   конечную   справедливость   народного   инстинкта,   в
непогрешимость  истинно  демократического  духа,  повинуясь  которым  "мы,
американцы  (цитирую  "Вестник"),  еще  на  заре  нашей   истории   сумели
противостоять охраняемой законом  деспотии  и  взяли  бразды  правления  в
собственные руки", или же  в  иной  формулировке  (цитирую  публициста  из
"Знамени"), "решили, что мы не хуже иных прочих, и взяли быка за рога".  Я
счел нужным отметить эти незначительные несообразности  и  противоречия  в
общественном мнении и в людских поступках, лишь повинуясь  суровому  долгу
летописца; если же кто намерен обвинить меня в злонамеренном  критиканстве
или политических происках, то заранее спешу заявить: у  меня  и  в  мыслях
подобного не было.
   Никто в Гнилой Лощине не выразил недовольства, когда Гэбриелю разрешили
до суда выйти из тюрьмы; никто не выразил удивления,  когда  представитель
банка Дамфи выступил его поручителем  и  внес  за  него  залог  в  размере
пятидесяти тысяч долларов.  Стоит  отметить  как  пример  неожиданности  в
биржевой игре, что инициатива Дамфи была тотчас  использована  в  качестве
доказательства, что банкир еще  сохраняет  какие-то  виды  на  злосчастный
рудник, связанный с именем Гэбриеля; в результате акции рудника  поднялись
на несколько пунктов.
   "Слыхали, как ответил Дамфи на слухи о  "пропавшей  жиле"  и  "погибшем
руднике"? Взял на поруки Гэбриеля! Вот это ход! Да, такого человека голыми
руками не возьмешь!" Дамфи стал популярен в Гнилой Лощине, как никогда,  а
Гэбриель вышел из тюрьмы в ореоле мученика. Оба были немало удивлены таким
оборотом дела. Поскольку Гэбриелю не захотелось жить в своем прежнем доме,
который он в самый день убийства отказал жене,  его  с  Олли  поместили  в
отеле "Великий Конрой". Миссис Маркл,  проявлявшая  в  частных  беседах  с
юристом Максуэллом величайшую заботу о судьбе Гэбриеля, по какой-то  чисто
женской прихоти, которую я не стану пытаться объяснять, обращалась с самим
Гэбриелем чрезвычайно холодно. Он был озадачен этим, но в то  же  время  и
обрадован.  Боюсь,  что  если  бы  добросердечная  вдова   узнала,   какое
облегчение почувствовал Гэбриель, приметив в первый раз  ее  нелюбезность,
она, пожалуй, не стала бы тратить столько времени на совещания  с  юристом
Максуэллом.  Впрочем,  может  быть,  я  тут  недостаточно   справедлив   к
великодушной и щедрой половине человечества. Позволю себе по этому  поводу
привести слово в слово беседу Гэбриеля и миссис  Маркл,  имевшую  место  в
отеле "Великий Конрой":
   _Миссис Маркл_ (высокомерным тоном, рассеянно поглядывая  на  потолок).
Мы, конечно, не можем обеспечить вам  здесь,  мистер  Конрой,  французскую
кухню и то внимание, которым вы были окружены в своем доме  на  Холме;  мы
простые люди, горцы, к разносолам не приучены. Зато и место свое знаем; не
хвастаем, будто устроили вас, как дома. А что я редко к вам захожу, мистер
Конрой,  то  ведь,  сами  понимаете,  надо  за  всем  присмотреть;   сорок
постоянных жильцов да двадцать пять приезжих. Если  вам  что  понадобится,
нажмите звоночек, служанка тотчас прибежит. Вы отлично  выглядите,  мистер
Конрой. Надеюсь, дела у вас по-прежнему в порядке  (миссис  Маркл  считала
дурным тоном упоминать о несчастных обстоятельствах Гэбриеля), хотя,  если
верить приезжим, в деловой жизни сейчас застой.
   _Гэбриель_ (пытаясь  скрыть  свою  радость  под  покровом  светскости).
Только не вздумайте обирать себя и делать нам  скидку,  миссис  Маркл.  Мы
ведь переехали сюда по  совету  врачей,  которые  пользуют  Олли.  Недаром
говорится: перемены украшают жизнь. И вы тоже  отлично  выглядите,  миссис
Маркл (тут Гэбриеля охватывает внезапный страх, что он,  кажется,  вступил
на опасную стезю), - то есть я хочу сказать, что у  вас  здоровый,  бодрый
вид. А как поживает малютка Марти? Просто удивительно, как это мы  с  Олли
ни разу не побывали у вас за все это время! (Гэбриель переходит  к  прямой
лжи). Сколько раз, бывало, совсем уже соберешься,  и  вдруг,  в  последнюю
минуту, что-нибудь да помешает.
   _Миссис Маркл_ (с ледяной учтивостью). Как лестно это слышать!  Я  ведь
заглянула к вам, чтобы проверить, все ли у вас в порядке. Спокойной  ночи,
мистер Конрой, будьте здоровы. (Величественно удаляясь). А  если  вам  что
понадобится, нажмите звоночек, и тотчас прибежит служанка. Спокойной ночи!
   _Олли_ (появляясь минутой позднее, исполненная темных подозрений,  кипя
от досады). У нас одни только беды... Бог весть что происходит...  Жюли...
А ты милуешься с этой крокодилицей. Нет, я этого не потерплю!
   _Гэбриель_ (краснея до корней волос, изнемогая от стыда).  Ну  что  ты,
Олли! Малость потолковали со старой знакомой... Просто  так,  чтобы  убить
время... И еще,  знаешь,  чтобы  повлиять  на  общественное  мнение  и  на
приезжих. Вот в чем штука. Ты просто не поняла, Олли. Я ведь действовал по
совету юриста Максуэлла.
   Но не все его встречи в "Великом Конрое" были так безобидны.