бегом! А ты, Вуд, еще раз уронишь вещмешок, получишь такого под задницу, вовек 
не забудешь. Купер, скотина паршивая, сейчас же перестань выть! И бегом, 
червячина! Чего на трусцу перешли? Все — бегом! 
Мидберри спросил, сколько же времени они уже так бегают. 
— Опять начинаешь? — вместо ответа как бы вскользь бросил Магвайр. 
— Чего начинаю? 
— Да клянчить за это отродье. Поблажку им вымаливать. Скажешь, не так? Вечно 
лезешь к ним в защитники. А они? Ведь кто-то же из этих подонков знает, где 
часы. Знает и молчит. Но уж я им это не спущу. Проклят буду, но дознаюсь, кто 
украл. Живыми не выпущу... 
— Я тебя понимаю, но все же... 
— Не вздумай лезть со своими советами. Я ими уже сыт по горло. Опять начнешь 
талдычить, что, мол, часы — это [236] личная вещь и что нельзя из-за этого весь 
взвод мордовать. Слыхал я уже эту песенку, надоело. И плевать я на нее хотел. 
Не в часах ведь дело. И не в том, что они мои. Дело во взводе. Нельзя допустить,
 чтобы у нас тут сидел ворюга. Все же к черту полетит. Они же завтра, как звери,
 друг на друга кидаться начнут. Понятно тебе? А если война? Если в бой попадут? 
Что это за взвод будет? Труба же всем. Сразу конец. — Он на секунду замолчал, 
как бы переводя дух. Потом заговорил снова, тише, как-то спокойнее: — Да и 
среди инструкторов тоже ведь такое случается. Ну, подумай сам, сможем ли мы 
служить, работать вместе, если у нас не будет полной веры друг в друга, если 
начнем подозревать один другого, бояться, как бы кто тебя не подсидел. Нельзя 
нам, никак нельзя! Тут только так можно — каждый для другого вроде каменной 
стены. Только так. Поверь мне, знаю, что говорю. 
Эта необычная тирада серьезно озадачила Мидберри, даже как-то выбила его из 
колеи. Он понимал, что опять проигрывает Магвайру, что должен немедленно 
ответить, перехватить ускользающую инициативу, но не было ни мыслей, ни слов. 
Одна пустота и апатия. Он смог лишь спросить, отыскались ли часы, но Магвайр 
сделал вид, будто не слышит, и он вдруг почувствовал ужасный стыд за этот 
дурацкий, явно никчемный вопрос, за все свое слабовольное поведение. 
Взвод все бегал и бегал. Часы не находились. Мидберри отошел в сторонку и 
уселся на свое излюбленное место — на край стола для чистки оружия. Дикое 
упорство Магвайра начинало уже не на шутку пугать его. Необходимо было 
остановить этого человека, что-то предпринять, пока не поздно. Повторить снова 
трюк с телефоном сейчас уже, конечно, не удастся. Второй раз штаб-сержант не 
клюнет. Да и слишком уж прочно связаны они теперь — крах Магвайра будет и его 
крахом. 
Он внимательно смотрел, как мимо, спотыкаясь и толкая друг друга, ругаясь 
сквозь зубы, проклиная свою судьбу, бежали потные, красные, изнемогающие от 
усталости новобранцы. Их пальцы, стискивающие лямки вещмешков, побелели от 
напряжения, головы болтались из стороны в сторону, дыхание стало хриплым, как у 
загнанных лошадей. Мидберри понимал, что действовать надо немедленно, пока еще 
не поздно, но все не мог решиться, [237] не знал, с чего начать. Всего лишь 
несколько минут назад ему казалось, что все уже решено, он готов действовать и 
никакая сила не заставит его переменить это решение. А теперь вдруг его охватил 
непонятный страх ответственности, сковал по рукам и ногам, привел в оцепенение 
волю ж разум. Эх, был бы он не на службе, не дежурил бы он в этот день, вот 
тогда все было бы по-другому. Он просто встал бы и ушел. Все равно ничем не 
поможешь, так чего уж крутиться. Пусть Магвайр сам выпутывается. А тут вот сиди 
и наблюдай. Чувствуешь себя во сто крат хуже, казнишься почем зря, а сделать 
ничего не можешь. Будь это в его власти, он давно бы уже прекратил безобразие. 
О, будь он старшим «эс-ином», все было бы по-другому. Теперь же... 
— Ну, ладно, стадо паршивое, — неожиданно крикнул, как выдохнул, Магвайр. — 
Встать всем у коек. Положить мешки к ногам... 
В душе у Мидберри шевельнулась неясная надежда: может быть, его молчаливое 
присутствие напомнило штаб-сержанту о том, что было в прошлый раз, и он решил 
не искушать судьбу вторично? 
Но Магвайр уже отдавал новую команду: 
— Взять оружие! Быстро, скоты! Шевелись! Становись! Смир-на! 
Мидберри потихоньку сполз со стола, подошел к старшему «эс-ину»: 
— Может, я их немного погоняю с оружием, а? — Он старался говорить как будто бы 
между прочим. — А вы пока отдохнете. Устали, поди, жутко? 
— Ничего подобного, — оборвал его Магвайр и, повернувшись ко взводу, начал 
выкрикивать команды одну за другой. Солдаты послушно поднимали и опускали 
винтовки, перекладывали их с плеча на плечо, брали на изготовку и к ноге. В 
кубрике только слышалось: «На пле-ечо! К но-оге! Ор-ружие к осмотру! На 
кр-ра-аул!»И в ответ разом шлепали десятки ладоней, стукали о пол приклады, 
звенел металл. 
Мидберри как зачарованный глядел на Магвайра. Для этого человека, оказывается, 
его присутствие ничего не значит. Тьфу, и ничего больше. И попробуй останови 
такого, когда он вошел в раж. Попробуй стань на его пути. Если только по башке 
треснуть. С размаху! Да и то еще не известно, что из этого получится. Вон как 
разошелся. [238] Все забыл, начисто. Действительно, фанатик. Одержимый какой-то.
 
Сейчас ему было совершенно ясно, что его прошлый небольшой успех, которым он 
так гордился, на самом деле был чистой случайностью и ровным счетом ничего не 
значил для Магвайра. И сегодня Мидберри был на том же самом месте, откуда начал.
 Если даже не дальше. До чего же он глуп и самонадеян, вообразив, будто хоть в 
чем-то может повлиять на Магвайра. Ничего он не может. Ровным счетом ничего. 
От этих невеселых мыслей его отвлек какой-то приглушенный вскрик. Повернув