родная мать не узнает! 
Адамчик сразу же опустил руки, затих. 
— Ну, что тебе надо от меня? 
— А ты что, не слышал? 
— Да что слышал-то? Что? Я же... 
— Говорю тебе, что я не шучу. Игра ведь еще не окончена. Ты вот только послушай,
 что скажу. 
— Оставь ты меня в покое, ради бога, — взмолился опять Адамчик. — Я и 
слушать-то тебя не буду, пока ты эту штуку не положишь. 
— Кончай скулить. — Уэйт вдруг увидел, что сосед его действительно перепуган до 
крайности: он уставился полубезумным взглядом на штык, рот открыт, руки 
трясутся. Решив, что и так напугал его достаточно, Уэйт спрятал штык в ножны. 
Он вовсе не собирался пугать Адамчика, а лишь хотел как-то убедить его в своей 
правоте, попытаться привлечь на свою сторону. Сейчас главное было в том, чтобы 
заставить его выслушать то, что он хотел сказать. — Ты мне только ответь: 
почему не рассказал лейтенанту, как было на самом деле? 
— Да ты что, в своем уме? Сам с ума сошел и меня туда же тянешь. Лучше бы сам 
тогда помалкивал, больше пользы было бы. Наделал вон дел, а теперь из-за тебя 
другим расхлебывать. Ну зачем ты только все это затеял? 
— Зачем? Сам отлично знаешь зачем. И не воображай, будто я поверю, что тебя 
самого с души не воротит от всех этих магвайровских выходок. 
— А что с того? 
— Как что? Да надо было все лейтенанту и выложить. Когда еще такой случай 
подвернулся бы. А ты в кусты. 
— Вовсе и не так. 
Адамчик на минуту замолчал, обдумывая, как бы лучше объяснить все Уэйту. Он 
прекрасно понимал, что сейчас глупо говорить громкие слова о долге, чести. Но в 
то же время не смел и признаться, что просто панически боится Магвайра, с 
ужасом думает [325] о том, как бы он его разделал, если он решил бы признаться 
следователю. Уэйт — совсем другое дело. Он вон какой сильный, разве его так 
просто сломаешь? Где ему понять, как страшно все время быть на краю пропасти, 
цепляться за соломинку слабой надежды. Адамчику и так едва-едва удавалось 
выдерживать нагрузку — все эти тренировки, учения, марш-броски и прочее. Где же 
ему выдержать еще и придирки Магвайра. Тут же свалился бы. Рухнул бы как 
подкошенный. Как Клейн и другие. Или и того хуже — умом тронулся бы. 
— Ты просто струсил. Он тебя запугал, вот ты и сдался. 
— И вовсе нет. С чего это ты взял? Просто оказалось, что у меня кишка не так 
тонка, как у тебя, хоть внешне ты и здоров как бык. А вот прижали тебя чуть 
покрепче, ты и развалился, разболтал все, что знал. А я не такой. 
— Да пошел ты... — Уэйта охватило негодование. — Если правду говорить, так ты 
трусишь куда больше меня. А лейтенанту я сам решил все рассказать. Страх здесь 
ни при чем. Ты же отлично понимаешь, что мне сейчас труднее, чем всем зам. 
— Откуда мне понимать... — начал было Адамчик, но Уэйт снова перебил его: 
— В общем, все это ерунда сплошная. Не в этом дело. Ты вот лучше скажи мне, что 
намерен теперь делать? 
— Как что? — Адамчик растерялся от удивления. 
— Ну, поддержишь ты меня или нет? 
— Че-его? — Адамчик хотел встать, но Уэйт силой усадил его на место. — Это 
какого же дьявола ты в меня вцепился? — чуть не закричал Адамчик. Его всего 
трясло. — Что у нас вообще с тобой общего? Только то, что водном отделении 
оказались. Я тебе ничего не обещал и обещать не собирался. Да пропади оно все 
пропадом, огнем сгори, мне-то какое дело? Я и раньше всегда был против, ты 
вспомни. Сколько раз тебе говорил, не связывайся ты с ними. И сейчас повторяю — 
зря ты все это заварил. А уж я-то и вовсе здесь ни при чем и не тяни меня, 
пожалуйста. 
— Значит, будешь и дальше враньем жить? 
— Это уж не твоя забота. А я знать ничего не желаю. Ничего, вот и все! 
— Да, но как же сегодня-то? [326] 
— Что «сегодня»? Сказал, ничего не знаю, чего же еще надо! И вообще, я тут ни 
при чем. Сам заварил, сами расхлебывай. Это уж твоя забота. 
— А может, не только моя? 
Адамчик не ответил. Он молча грыз ногти, что-то обдумывая. Потом вдруг спросил: 

— Ты это чего еще надумал? 
— Как «чего»? Магвайр ведь велел и тебе к нему явиться... 
— Ну, велел... 
— А зачем? 
— Откуда мне знать? Уж не думаешь ли ты, будто это что-то очень важное? Просто 
велел явиться, вот и все. 
— Как бы не так. Магвайр ведь считает, что мы с тобой дружим. 
— Так это же неправда. Какие мы там друзья... 
— Это верно. Да только откуда ему это знать? Думает — и все. 
— Так что с того? Я ему сразу скажу, что он ошибается. И что все то, что ты 
натворил, не имеет ко мне решительно никакого отношения. Не знал, мол, ничего и 
знать не желаю. Вот и весь мой сказ, как на исповеди. Все так и выложу. 
— Ну и выкладывай. Он-то вовсе не так прост, чтобы сразу взять и поверить, 
верно ведь? Коли ему что в башку заскочит, не очень-то оттуда обратно выходит. 
Он сразу же решит, что ты это все с перепугу порешь. Испугался и от всего 
скорее давай открещиваться. Решил, мол, его в дураках оставить, а сам сухим из 
воды выйти. Тогда уж пощады от него не жди. Он ведь от всего такого, как бык