— Прошу прощения, сэр, — вдруг обратился он к сержанту. — Я отказываюсь назвать 
вам имя. Я слишком уважаю этого человека! 
— Уважаешь? — Магвайр как-то даже опешил, растерялся от этой наглости солдата. 
— Так вот ты, оказывается, какой... Уважаешь, стало быть... Ну-ну... — И он 
снова взорвался: — Ах ты, сволочь недоделанная! У самого из пасти понос, а он, 
видишь, еще уважать себе позволяет... 
— Я уважаю его, — не слушая сержанта, продолжал солдат, — за мужество. Ведь ему.
.. 
Кто-то в рядах громко засмеялся. Магвайр крикнул, и смех будто захлебнулся. 
— Сэр, ему пришлось проявить немало мужества, чтобы сказать правду. Ведь он 
знал, что его ждет. Знали не побоялся. За это я его и уважаю. 
— Дерьмо! — рявкнул в бешенстве Магвайр. Он понял, что на какой-то миг упустил 
инициативу, и теперь лихорадочно решал, что же предпринять. А Уэйт, пользуясь 
этим замешательством противника, спешил высказать все, что хотел... 
— У него хватило духу, сэр. Не то, что у остальных в этом взводе. [322] 
Магвайр сделал шаг назад, поднял руку, как бы призывая всех к вниманию. 
— Вы слышите, солдаты? — крикнул он. — Слышите, как этот паршивый червяк 
обливает вас всех помоями, трусами обзывает?! — Несколько человек возмущенно 
запротестовали. — Да, да! Он, видите ли, герой. А вы все — жалкие трусы. Что же 
вы молчите? Согласны с ним, что ли? Если согласны, тогда черт с вами. А коли 
нет, так разберитесь сами. Я бы уж такого, во всяком случае, не спустил. Чтобы 
какая-то мразь меня трусом обзывала. Да ей в жизнь! Нашел бы, чем ответить. 
Подогреваемые таким откровенным подстрекательством, солдаты возмущенно гудели. 
— Мы ему тоже не спустим! — крикнул кто-то из рядов. Его поддержали другие. 
— Я надеюсь, — как ни в чем не бывало продолжал сержант, — что вы заодно 
выясните также, кто нафискалил. Двух зайцев, так сказать, разом поймаете. 
Ха-ха! 
Эти слова были встречены дружным смехом. Теперь смеялись уже не только те, кто 
был подальше, но и стоявшие рядом. Смех был злой, ничего хорошего он не 
предвещал. Магвайру это явно нравилось. 
— А ты как думаешь, червяк, теперь этот твой героический друг заступится за 
тебя? Может, он уже пистолет за пазухой держит, чтобы тебя защищать? Или в 
крайнем случае придет отбить у них твой труп? Чтобы потом его в красивом гробу 
папе с мамой отправить. Как считаешь? 
— Не знаю, сэр. 
— Вон оно как! Не знаешь, значит. 
— Никак нет, сэр. Да я об этом и не думал. Меня это не волнует, сэр. 
Магвайр вдруг размахнулся, будто собираясь отвесить ему пощечину. Но в 
последний момент рука остановилась буквально в нескольких миллиметрах от лица 
солдата. Уэйт не удержался, отдернул голову. Сержант довольно хохотнул: 
— Ну и дерьмо. Боишься, значит, скотина! 
— Так точно, сэр! 
— Чего же ты боишься? Поди, думаешь, зря, мол, ходил фискалить. Лучше бы уж 
держал язык за зубами. Так, что ли? 
— Никак нет, сэр. [323] 
— Нет, вы поглядите только на эту мразь. Никак нет, говорит. А ты не хорохорься,
 парень. Не воображай из себя бог весть что. Мы ведь скоро узнаем, какого цвета 
у тебя кишки. Еще и ночь не кончится, как все будет известно. Это уж поверь мне 
на слово, червячина. Ясненько? 
— Так точно, сэр. 
— Ну и добро. Как услышишь команду гасить свет, явишься ко мне в сержантскую. 
— Так точно, сэр. 
— И ты тоже. — Магвайр повернулся к Адамчику. 
— Как, сэр? Я тоже? — Солдат был явно перепуган таким поворотом, однако тут же 
взял себя в руки: — Так точно, сэр! 
Не успела еще захлопнуться за Магвайром дверь, как Филиппоне и еще несколько 
солдат направились прямиком к Уэйту. Однако, подойдя к его койке, не 
остановились, а прошли мимо, потом вернулись и снова демонстративно прошли 
рядом. Так повторялось несколько раз. И каждый раз они громко выкрикивали 
что-то о «подлом подонке», что «нафискалил» про взвод, хотел всех под удар 
поставить, да только ничего у него из этого не вышло. И дескать, теперь скоро 
все узнают, почему у «предателя» кишка тонка оказалась, всю «требуху» ему 
вывернут. 
Уэйт не обращал внимания на эту психологическую атаку, однако сидел все время, 
плотно прижавшись спиной к спинке кровати, и штык в открытых ножнах держал 
поблизости. Главное, надо было выиграть время. Ведь у него еще оставался 
последний шанс. Очень небольшой и ненадежный, но все же его не стоило 
сбрасывать теперь со счетов. Улучив момент, когда никого не оказалось 
поблизости, он схватил Адамчика за руку и рывком затащил за койку. 
— Садись, — он показал рукой на стоявший здесь ящик. Адамчик попытался было 
что-то возразить, но Уэйт грубо подтолкнул его, и тот подчинился. Уэйт сел 
рядом. В этот момент Адамчик неожиданно увидел на койке штык в открытых ножнах..
. 
— Ты чего это еще надумал? — еле слышно, одними губами спросил он соседа. 
— Поговорить надо. 
— Да я и слушать тебя не желаю. — Адамчик по-детски [324] зажал уши руками. — И 
так уже натерпелся от тебя, больше некуда. 
Уэйт протянул руку, взял штык. 
— Слушай, парень, — в бешенстве прошипел он. — Ты брось вола вертеть, дурачком 
прикидываться. Опусти руки сейчас же и слушай. А не то так штыком отделаю,