ой сорочке и с лицом,  изрытым оспой,  - он походил на клоуна. За
столом он выглядел застенчивым,  казалось,  он не  понимал  многое  из
того,  о  чем  говорили  Виржилио  и  Эстер.  Теперь  же он был просто
комичен,  и Виржилио почувствовал себя хозяином этой женщины,  которую
судьба   забросила   сюда,  в  неподходящую  для  нее  среду.  Великан
фазендейро  казался  ему  слабым  и  ничтожным,  неспособным   оказать
сопротивление  планам,  зародившимся  в  мозгу  Виржилио.  Голос Фирмо
вернул его к действительности:
     - И  подумать  только,  я  тут распиваю кашасу...  А мог бы в это
время лежать мертвым на дороге...
     Эстер вздрогнула, бутылка задрожала у нее в руке.
     Виржилио тоже неожиданно оказался в центре событий. Перед ним был
человек,  спасшийся от смерти.  Впервые он воочию увидел то, о чем ему
рассказывали друзья в Баие,  когда он собирался ехать в Ильеус.  Но он
все  же  не отдавал себе полного отчета в значительности случившегося.
Он полагал,  что нахмуренное лицо Орасио и встревоженный взгляд Манеки
Дантаса  вызваны  лишь видом человека,  спасшегося от убийства.  За то
короткое время,  которое Виржилио  пробыл  в  краю  какао,  он  слышал
разговоры  о  многом,  но еще не сталкивался лицом к лицу с конкретным
фактом.  Стычка  в  Табокасе  между  людьми  Орасио  и  людьми  Бадаро
произошла,  когда  он  уезжал повеселиться в Баию.  По возвращении ему
рассказывали всякие истории, которые показались ему небылицами. Он уже
слышал  про леса Секейро-Гранде,  слышал,  что и Орасио и Бадаро хотят
завладеть ими, но никогда не придавал этому серьезного значения. А тут
еще Орасио в своем ночном одеянии,  похожий на клоуна;  его комический
вид дополнял образ,  который Виржилио нарисовал себе,  когда наблюдал,
как Орасио вел себя за обедом и в гостиной.  Если бы не выражение лица
Фирмо,  Виржилио не осознал бы всего драматизма этой сцены. Поэтому он
удивился, когда Орасио повернулся к Манеке Дантасу и сказал:
     - Ну что ж,  ничего не поделаешь...  Раз они этого  хотят,  пусть
получают...
     Виржилио не ожидал от Орасио такого твердого и энергичного  тона.
Это не соответствовало тому представлению,  которое он составил себе о
полковнике. Виржилио вопросительно взглянул на него, и Орасио объяснил
ему положение вещей:
     - Вы нам будете  очень  нужны.  Когда  я  просил  доктора  Сеабру
рекомендовать   мне  хорошего  адвоката,  я  уже  предвидел,  что  так
случится... мы сейчас в оппозиции и не можем рассчитывать на судью, но
нам  нужен  адвокат,  который  бы хорошо разбирался в законах...  А на
доктора Руи я больше не полагаюсь...  Скандалист, переругался со всеми
- с судьей,  с нотариусами...  Говорит хорошо, но это единственное, на
что он способен...  А нам сейчас нужен адвокат с головой и к  тому  же
умелый и ловкий...
     Эта откровенность, с которой Орасио говорил о юристах, адвокатуре
и  юстиции,  энергичные слова,  проникнутые презрением,  все это снова
поразило Виржилио.  Образ полковника,  этого отвратительного, смешного
клоуна, созданный воображением адвоката, рушился. Виржилио спросил:
     - Но в чем дело?
     Странная это была группа.  В центре Фирмо, промокший под дождем и
запыхавшийся от  скачки.  Огромный  Орасио  в  белой  сорочке.  Нервно
курящий  Виржилио.  Бледный Манека Дантас,  не замечающий,  что из-под
брюк у него видна ночная рубаха.  Эстер,  не сводящая глаз с Виржилио.
Она тоже была бледна,  потому что знала, что теперь начнется борьба за
завоевание Секейро-Гранде.  Но важнее этого было для  нее  присутствие
Виржилио;  и сердце билось по-новому, несказанная радость овладела ею.
В ответ на вопрос Виржилио Орасио предложил:
     - Сначала давайте сядем...
     В его  голосе  послышалась  незнакомая  до   сих   пор   Виржилио
властность.   В   нем  звучали  нотки  приказа,  который  не  подлежал
обсуждению.  Виржилио вспомнил того  Орасио,  о  котором  толковали  в
Табокасе  и  Ильеусе,  Орасио,  который славился столькими убийствами,
полковника,  о котором богомольные старушки говорили,  что  он  держит
дьявола в бутылке. Виржилио колебался между двумя образами, которые он
создал в своем воображении:  хозяина и господина,  и  невежественного,
смешного   клоуна,   слабого  человека.  Орасио,  усевшись  в  кресло,
заговорил, и образ клоуна постепенно исчез.
     - Дело  вот  в  чем:  в Секейро-Гранде - хорошая земля для какао,
лучшая во всей округе.  Никто еще никогда не разводил  там  плантаций.
Единственно,  кто  там сейчас живет,  это полоумный знахарь...  С этой
стороны леса - я с моими владениями.  И я уже вонзил  зубы  в  лес.  С
другой  стороны  -  Бадаро со своей фазендой.  И они тоже вонзили свои
зубы в лес.  Но как с той,  так и с другой стороны успехи  пок