ю ты рыбку ловишь, а? Как ее зовут?
     - Вот этого мне б как раз не хотелось говорить...
     "Доктор" обиделся:
     - Я здесь двенадцать лет,  никто во мне не сомневался. Я нем, как
могила, будто не знаешь?
     - Да я не то чтоб сомневаюсь, доктор. Потом я скажу...
     - Тебе нужно настоящее любовное письмо, так я уразумел?
     - Я  хотел,  чтоб  вы  мне  набросали  письмецо,  чтоб  там  было
сказано...
     - Давай к делу: дама какого разряда?
     - Очень красивая.
     - Я спрашиваю (досадно,  он хотел сказать  "я  осведомляюсь",  да
сбился в последний момент), девица она, гулящая женщина или морячка? -
Под "морячками" он понимал мулаточек,  подавальщиц из таверны, которые
водили  любовь  с  моряками  из  чувства,  а  не из выгоды,  не требуя
никакого вознаграждения.
     - Это серьезная девушка, я хочу жениться на ней.
     - Тогда тебе нужно  достать  апельсинового  цвету  и  положить  в
конверт. И на бумаге чтоб было сердце, пронзенное стрелой, а еще лучше
- два сердца.
     Гума отправился    разыскивать   требуемый   материал.   "Доктор"
предупредил:
     - Такое письмо обойдется в два крузадо. Но зато уж письмо будет -
пальчики оближешь. (Крузадо - старинная бразильская монета.)
     Когда Гума  вернулся,  то  "доктор"  сразу же принялся составлять
письмо и каждую фразу прочитывал вслух. Вместо имени любимой проставил
лишь букву Л., как просил Гума.
     Ссора вышла в том месте письма,  где говорилось:  "Моя хорошая  я
думаю  что твое сердце это золотая раковина где скрыто слово доброта".
Ибо первый вариант был,  что сердце - это золотой ларец. Гума с ларцом
не согласился и предложил раковину.  Ларец - это что-то тяжелое, вроде
сундука.  Какая красота в нем?  Никакой... Но Гума забыл, что "доктор"
указаний  не  принимал.  И  потому ответил,  что или будет ларец,  или
вообще не будет письма.  И кто вообще пишет,  он или Гума? Гума вырвал
письмо из рук ученого, отнял также перо с чернильницей и отправился на
свой шлюп.  Зачеркнул ларец и заменил раковиной.  И сам, испытывая при
этом огромную радость,  дописал письмо до конца.  Закончив, он добавил
объяснение о перемене почерка и отправился искать "доктора".
     - Вот, возьмите за работу...
     - Ты не хочешь, чтоб я закончил?
     - Нет. Но я плачу... - И Гума вынул из кармана обещанные деньги.
     "Доктор" положил заработок в свой  карман,  захлопнул  крышку  на
чернильнице и очень серьезно посмотрел на Гуму:
     - Ты видал когда-нибудь ларец?
     - А как же? Даже возил один на моем судне в Марагожипе...
     - И он не был золотой?
     - Нет, кованый.
     - А золотого ты никогда не видел?
     - Никогда.
     - Потому ты и говоришь,  что раковина  лучше.  Если  б  ты  видел
золотой ларец, то не спорил бы.
     И письмо так и пошло - с раковиной.  Гума сам отнес его в тот  же
день по адресу. Ливия была дома, он посидел немножко и, уже собравшись
уходить, сказал ей:
     - Я  хочу  дать  вам кое-что.  Но поклянитесь,  что распечатаете,
только когда я уйду.
     - Клянусь...
     Он отдал письмо и  опрометью  бросился  из  комнаты.  Остановился
только  у  самого моря и целую ночь провел без сна,  мучительно думая:
что же она ему ответит?
     Ответила она устно, когда он пришел на следующий день:
     - Я готовлю приданое...
     Дядя и  тетка,  возлагавшие  такие  надежды  на замужество Ливии,
узнав о предложении Гумы,  порвали с ним и не велели впредь ступать на
порог их дома.  Никто не знал, в каких краях сейчас Родолфо, Гуме не у
кого было искать помощи.  Когда не был в плавании,  он проводил долгие
часы,  блуждая  вокруг  дома  Ливии,  только  чтоб  увидеть ее хоть на
мгновение,  перекинуться парой слов,  договориться о встрече.  Страсть
его  все  росла.  В  конце  концов он открылся Руфино.  Негр поковырял
палочкой землю и сказал:
     - Один только вижу путь...
     - Какой?
     - Украсть девушку.
     - Но...
     - Ничего  такого  тут  нет.  Ты с ней сговариваешься,  крадешь ее
ночью,  укрываешь на шлюпе,  плывешь  в  Кашоэйру.  А  как  вернешься,
родственникам придется согласиться.
     - А с кем я ее оставлю в Кашоэйре?
     - С   матерью  жены  Жакеса,  -  сказал  Руфино  после  короткого
раздумья.
     - Пойдем к Жакесу, спросим, как он на это посмотрит.
     Жакес женился  несколько  месяцев  тому  назад.  Теща   живет   в
Кашоэйре,   Ливия,   разумеется,   может   пожить  у  нее,  пока  Гума
договаривается  с  родственниками.  Жакес   согласился   сразу.   Гума
отправился   бродить   вокруг   дома  Ливии,  чтоб  улучить  минуту  и
договориться с ней обо всем.

     Ему удалось поговорить с