дят почтить ее жрецы из Аморейры Бон-Деспашо и других селений, со
всего острова Итапарика.  А в этом году даже отец Деусдедит пришел  из
Кабейсера-да-Понте   -  присутствовать  при  посвящении  дочерей  всех
святых, жриц Иеманжи.
     Белый песок  стал черным от мелькания черных ступней,  попирающих
его.  Это люди моря,  спешащие на зов своей повелительницы.  Все они -
подданные  царицы  земли  Айока,  все  они изгнанниками живут в других
землях и потому-то и проводят полжизни в море,  надеясь достичь  земли
Айока.  Песнопения и гимны летят над песками, над морем, над лодками и
парусами шхун,  над дальним городом  в  движенье  оживленных  улиц  и,
конечно же, достигают тех незнаемых земель, где скрывается Она:
                    Иеманжа, приди...
                    подымись из вод...
     Огромной плотной массой движутся люди,  топча теплый  песок.  Вот
стала уже видна наверху,  на холме,  церковь Монте-Серрат, но не к ней
тянутся все эти изукрашенные татуировкой руки.  Они  тянутся  к  морю,
туда,  откуда придет Иеманжа,  хозяйка их жизней. Сегодня - ее день, и
она придет,  чтоб резвиться  на  песке  и  справлять  свои  свадьбы  с
моряками, чтоб получать подарки от своих грубых и простодушных женихов
и приветы от девушек, которым вскоре суждено стать ее жрицами. Сегодня
- ее день,  и она встанет из вод, чтоб раскинуть свои волоса по песку,
чтоб веселиться,  чтоб обещать морякам попутные ветры,  добрый груз  и
красивых жен.
     Они зовут ее:
                    Иеманжа, приди...
                    подымись из вод...
     Она появится  из  вод,  с длинными своими волосами,  цвет которых
таинствен и неопределим.  Появится, набрав полные пригоршни раковин, с
улыбкой  на  губах,  И станет забавляться вместе со всеми,  вселится в
тело какой-нибудь негритянки и станет равной для  негров,  лодочников,
рыбаков,  шкиперов,  станет подобной другим женщинам портового города,
женой,  подругой,  какою можно обладать,  какую можно любить.  И тогда
исчезнет  черная  набережная Баии,  скупо освещенная редкими фонарями,
полная призывной,  тоскливой музыки,  - и  все  очутятся  в  волшебных
землях  Айока,  где  говорят на наречии наго и где находятся все,  кто
погиб в море.
     Но Иеманжа  не придет так просто.  Одних призывных песнопений тут
мало. Надобно выйти за нею в море, отвезти ей подношения и дары. И вот
уже все,  кто только есть на берегу,  попрыгали в лодки и разместились
под  парусами  шхун.  Рыбачьи  челны  набиты  людьми,   "Смелый"   так
перегружен, что кажется, вот-вот пойдет ко дну, шкипер Мануэл стоит на
своей шхуне в обнимку с Марией Кларой,  с которой вступил в союз  лишь
несколько дней назад, женщины громко поют, а луна освещает всех и все.
Тысячи фонарей наполняют море звездами. Гума идет на "Смелом" вместе с
негром  Руфино.  Старый Франсиско тоже поет,  а Роза Палмейрао везет в
подарок Иеманже красивую, вышитую шелком подушку, чтоб богиня во время
отдыха могла приклонить на нее голову.
     Праздничная процессия   потянулась   по   морю.   Поющие   голоса
становятся  громче,  и  звук их становится каким-то таинственным,  ибо
исходит из всех этих лодок,  шхун,  плотов и ботов,  теряясь далеко  в
море,  там,  где вкушает отдых Иеманжа.  Женщины всхлипывают,  женщины
везут подарки и письма,  в каждом из которых  содержится  какая-нибудь
мольба,  какая-нибудь  просьба  к  Матери  Вод,  исходящая  из глубины
простого сердца.  Под парусами шхун идет пляска,  и все здесь  кажется
призрачным:  и мерно качающиеся женские тела,  и мерные взмахи весел в
руках мужчин, и эта варварская музыка, разносящаяся над морем.
     Вот уже окружено жилище Матери Вод. Волоса Иеманжи раскинулись по
морской синеве как раз под самой луною.  Женщины бросают в море  дары,
предназначаемые  богине,  и  нараспев  повторяют свои моленья (...чтоб
мужа моего бури не загубили...  У нас двое  детишек,  кто  их  кормить
станет,  святая Жанаина...), и глядят на воду долгим взглядом: затонет
ли подарок?  Ибо если поплывет - значит,  Иеманжа не приняла  дара,  и
тогда несчастье черною тучей нависнет над домом...
     Но сегодня Матерь Вод обязательно выйдет к сынам и дочерям своим.
Она  приняла  дары,  она  услыхала  моленья,  она  внимает  гимнам.  И
парусники начинают готовиться в обратный путь.  Но вот  послышалось  с
темного  берега громкое ржанье.  И при свете луны люди с челнов и шхун
различают на песке черный силуэт коня.  Начинается исполнение великого
обета,  данного Иеманже. Черный конь с выколотыми глазами не различает
моря,  набегающего на берег. А люди на берегу толкают его к морю. Бока
вороного сверкают, хвост синего блеска свисает до земли, высокая грива
разлетается по ветру.  Вот он уже в море - это дар Иеманже.  Верхом на
черном  коне  поскачет она под водою к своим далеким священным землям.
Верхом на черном коне станет она объезжать свои моря, любуясь луною...
Черного коня бросают в море,  и люди на двух лодках по оба бока влекут
его дальше и дальше на поводу,  ибо  конь  слеп.  Ему  выкололи  глаза
раскаленным железом,  отметив его как дар Жанаине. И вот уже отпускают
повод возле самого подводного  грота,  женщины  снова  повторяют  свои
мольбы  (...чтоб  муж  мой  бросил  эту ведьму Рикардину и вернулся ко
мне...),  и процессия пускается  в  обратный